"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

него вина с обеда.
Бартоломью подтолкнул Майкла к комнате Августа.
- Я видел его после тебя, по пути в зал. Он крепко спал.
Они вдвоем поднялись по узенькой деревянной лесенке, ведущей в
крохотную каморку Августа. Александр ждал у двери с лампой, которую он
передал Бартоломью. Монах вслед за врачом подошел к постели, где лежал
Август. Лампа и огонь в маленьком очаге отбрасывали на стены причудливые
тени. Бартоломью отчего-то решил, что Август мирно умер во сне, и был
поражен при виде того, что глаза старика открыты, а губы обнажают длинные
пожелтевшие зубы в оскале, выдающем крайний ужас. Смерть настигла Августа не
во сне. Майкл ахнул, зашелестели одеяния - он торопливо перекрестился.
Бартоломью поставил лампу на подоконник, присел на краешек кровати и
наклонился щекой к самому рту Августа, чтобы проверить, дышит ли тот - хотя
и так знал, что не дышит. Потом осторожно прикоснулся к широко раскрытому
глазу, проверяя реакцию. Ее не последовало. Брат Майкл опустился на колени и
на своей безупречной латыни затянул заупокойную молитву; он закрыл глаза,
чтобы не смотреть на лицо Августа. Александра послали за елеем для
миропомазания.
У Бартоломью сложилось впечатление, что с Августом случилось нечто
вроде припадка; быть может, его напугал дурной сон или какое-то видение его
больного воображения - как в тот раз, когда позавчера ночью он пытался
выскочить из окна. Грустно было думать, что Август умер от страха: три
поколения студентов выросли под его терпеливым наставничеством, и он был
добр к молодому Бартоломью, только пришедшему в колледж Святого Михаила.
Когда сэр Джон выбил для врача профессорскую должность, не все члены
коллегии его поддержали. Однако Август, как и сэр Джон, видел в лице
Бартоломью возможность улучшить напряженные отношения между колледжем и
городом: сэр Джон благословил его намерение лечить бедняков, а не просто
носиться с пустяковыми болячками богачей.
Резкий звук вернул его в настоящее - Майкл прочистил горло. Сэр Джон
мертв, а теперь и Август тоже. Майкл дочитал молитву и подошел к постели,
чтобы помазать глаза, губы и руки усопшего елеем из небольшого пузырька,
который принес Александр. Проделал он это поспешно, сосредоточившись на
словах молитвы, чтобы не смотреть на искаженное ужасом мертвое лицо.
Бартоломью не раз приходилось видеть это выражение прежде: его учитель-араб
во Франции как-то раз взял его с собой на место сражения, и они прочесали
поле битвы в поисках раненых среди мертвых и умиравших. Поэтому лицо Августа
не наводило на него такую жуть, как на Майкла.
Дожидаясь, пока Майкл закончит, Бартоломью обвел комнатушку взглядом.
После позавчерашнего переполоха Уилсон распорядился, чтобы в каморке Августа
на ночь не разводили огонь. Он не без основания утверждал, что это опасно и
нельзя рисковать жизнями всех остальных, оставляя безумца наедине с открытым
пламенем.
Бартоломью подозревал, что Уилсон в данном случае заботился и о
расходах: он неоднократно подступал к сэру Джону с разговорами о том,
необходимо ли разводить в комнатах коммонеров огонь в июле и августе.
Майкл-хауз был построен из камня, и Бартоломью знал, что Август не
единственный, кто жаловался на холод даже в разгар лета. Однако в маленьком
очаге весело потрескивал огонь, значит, какой-то мягкосердечный слуга
предпочел ослушаться приказа Уилсона и дать старику понежиться в тепле.