"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

девушке, а тот порхал от одной интрижки к другой с ошеломляющей
беззаботностью. Это была игра с огнем: заподозри Уилсон хоть на миг, чем
занимается Абиньи, философ был бы вынужден отказаться от должности и едва ли
сумел бы в будущем устроиться куда-нибудь учителем.
- На милашке из "Смеющегося поросенка" в Трампингтоне, - ответил Абиньи
и весело хлопнул Бартоломью по плечу. - Ну же, не делай такое лицо! Я
познакомился с ней в доме твоей родной сестры, значит, она должна быть
женщиной с безукоризненной репутацией.
- У Эдит? - переспросил Бартоломью.
Большое хозяйство Эдит в деревушке Трампингтон в двух милях от
Кембриджа велось с шиком и размахом, приличествующим благосостоянию и
положению ее мужа. Бартоломью не мог и представить, каким образом Абиньи
познакомился там с подавальщицей из трактира.
- Три недели тому назад, на прощальном обеде, который она давала в
честь отъезда юного Ричарда в Оксфорд, - сказал Абиньи, видя замешательство
друга. - Я встретил мою красавицу на кухне, она принесла яйца. Ну, она и
пригласила меня отведать превосходного эля, который сама варит.
- Жиль, осторожней! Если заметят, что ты зачастил в питейные заведения,
Уилсон накинется на тебя как коршун. От тебя он жаждет избавиться лишь
немногим меньше, чем от меня.
- Ай, полно вам, лекарь! - рассмеялся Абиньи. - Не надо мрачных
пророчеств в столь прекрасный день. Солнышко светит, птички поют, а я
влюблен!
Бартоломью с сомнением глянул на кусок пергамента в руках Абиньи.
- Твоя подавальщица умеет читать? - поинтересовался он.
Абиньи снова рассмеялся.
- Конечно нет! Поэтому она никогда не узнает, что эти строки на самом
деле - список книг, который я сделал для моих студентов в прошлом триместре,
украшенный для пущей внушительности несколькими затейливыми заглавными
буквами. Пергамент нынче недешев!
Бартоломью заметил, что его друг нарядился в лучшую свою мантию и
чулки, и это наводило на мысль, что его намерения в отношении девицы
серьезны, пусть и не слишком благородны. Абиньи ушел, беспечно помахав
шляпой на прощание. Миг спустя он снова просунул голову в дверь.
- Кстати, - сообщил он, - твой вонючий пациент ушел. Я отправил Кинрика
передать его домочадцам, чтобы пришли и забрали его. Я бы не вынес, если бы
он пролежал здесь целый день! Он просил передать тебе, что сдержит свое
слово. Не знаю уж, о чем это он.
Не успел Бартоломью ничего ответить, как Абиньи уже исчез во второй
раз. Бартоломью увидел Элкота - тот вышел из своей комнаты на соседней
лестнице и, поскольку ставни у него тоже были открыты, скорее всего, слышал
весь их разговор. Из всех преподавателей Элкот неодобрительней других
относился к идее присутствия женщин в колледже. Бартоломью задавался
вопросом, не был ли тот когда-нибудь женат, и собственному ли опыту он
обязан такими крайними взглядами. Элкот был маленький суетливый человечек,
напоминавший Бартоломью курицу. Он не терпел не слишком способных школяров,
и большинство его студентов жили в постоянном страхе перед его ядовитыми
замечаниями.
Бартоломью медленно шагал по двору, а Элкот молча шел рядом с ним.
- Тело Августа не нашли? - спросил Бартоломью.