"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

коснуться друг друга, ибо им было известно: за изящными арками монастырских
окон ястребиное око аббатисы не дремлет.
Несколько раз они отправлялись на шумную Стаурбриджскую ярмарку,
которая длилась большую часть сентября и привлекала к себе толпы народа со
всей округи. Они смотрели представления огнеглотателей из Испании, циркачей
из Голландии и менестрелей из Франции, воспевавших героические деяния.
Торговки и торговцы продавали с лотков пирожки, сладости, яблочный сидр,
грубые деревянные флейты, наряды и ленты всевозможных цветов. Аромат
жареного мяса смешивался с запахом отсыревшей соломы и конского навоза.
Животные кричали и блеяли, ребятишки визжали от восторга, рыцари бряцали
оружием, и повсюду одинокий голос выкрикивал предостережения о чудовищном
море, который свирепствует в Европе и вскоре унесет всех, чьи деяния Бог
сочтет нечестивыми.
Угроза надвигающейся чумы мрачной тенью легла на их жизнь. До Кембриджа
доходили жуткие истории о селениях вроде Тилгарсли в Оксфордшире, обитатели
которой умерли, оставив деревню безлюдной. Поговаривали, что в Бристоле
население сократилось на треть, а в октябре первые случаи заболевания
появились в Лондоне. Бартоломью часами обсуждал с коллегами-врачами и
хирургами, как действовать, когда мор дойдет и до них, хотя правда
заключалась в том, что на самом деле никто этого не знал. Городские
чиновники пытались как-то установить контроль за теми, кто прибывал в город,
в попытке предотвратить распространение болезни, но проследить за всеми было
невозможно, и те, кого не пропускали в ворота, просто-напросто перебирались
через рвы, переправлялись через реку вплавь или нанимали лодку.
Первый снег выпал раньше обычного, покрыв землю белой порошей еще до
исхода ноября, и Бартоломью с каждым днем принимал все больше пожилых
пациентов с грудными хворями, приключившимися из-за простуды. Потом, под
самый конец триместра, он столкнулся с первым случаем чумы.

* * *

Утро было холодное, с болот дул пронизывающий ветер, вновь предвещая
надоедливую морось, которая досаждала кембриджцам вот уже три дня.
Бартоломью поднялся в пять, еще затемно, и отправился на короткую мессу отца
Уильяма. Лекции начались в шесть, и его студенты, предчувствуя, наверное,
какую роль им вскоре придется играть, забрасывали его вопросами. Даже
Фрэнсис Элтем, из которого, по мнению Бартоломью, никогда не вышло бы врача,
присоединился к бурному обсуждению.
Около девяти лекции закончились, еду подали в половине одиннадцатого.
Была пятница, поэтому обед состоял из рыбы, свежего хлеба и овощей.
Бартоломью перестал слышать голос студента, читавшего Библию, и задумался о
дискуссии, которую он только что провел со студентами. Его мучил вопрос: как
убедить их, что в том, как распространяются инфекционные заболевания,
существует закономерность и что недуги эти - не просто наказание свыше. Если
он будет разубеждать студентов, что заразными болезнями "поражает Бог", то
рискует навлечь на себя гнев церковников. Нет уж, пусть сами головой
поработают. "Бог поразил" - слишком удобный предлог для того, чтобы не
доискиваться истинных причин.
После еды всем членам коллегии надлежало присутствовать на обедне в
церкви Святого Михаила. Бартоломью возвращался в колледж с Майклом, который