"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

брюзжал по поводу холода.
- Верно! Я убегаю, - сказал Абиньи, который нагнал их сзади и хлопнул
обоих по плечам. - В этом колледже чертовская холодрыга. Пойду к Святой
Радегунде, у них там разводят огонь, чтобы погреть хорошенькие ножки. - Он
вопросительно вскинул бровь, обращаясь к Бартоломью: - Пойдешь? Филиппа
особо наказывала мне пригласить тебя.
Бартоломью улыбнулся.
- Скажи ей, что я приду попозже. Мне еще нужно навестить двоих
пациентов.
Абиньи хмыкнул.
- Но станет ли она ждать, лекарь? Мне на ее месте не захотелось бы
обнимать тебя после того, как ты побывал в жалких лачугах, куда так любишь
наведываться.
- В таком случае, хорошо, что тебе никогда не представится этой
возможности, философ, - парировал Бартоломью.
Майкл ткнул его.
- Иди, приятель. Больные подождут, а вот любимая может и не дождаться.
Бартоломью пропустил их шуточки мимо ушей и отправился к себе за
кожаным мешком с лекарствами и инструментами. Направляясь к Трампингтонским
воротам, он пребывал в отличном расположении духа, несмотря на пронизывающий
ветер и собирающийся дождь. Первый вызов у него был от семьи лудильщика,
которая жила неподалеку от реки; второй - с Бридж-стрит, у церкви Святой
Троицы, от одного из бесчисленных родственников Агаты. Оттуда можно будет
пойти прямиком в аббатство и навестить Филиппу, пока Абиньи все еще там,
поскольку монашки не позволяли Бартоломью видеться с девушкой наедине.
Дождь уже накрапывал, когда он добрался до дома лудильщика. Стайка
ребятишек ожидала его, стоя босиком в грязи. Он последовал за ними внутрь
обветшалого нагромождения веток и глиняных кирпичей, которое представляло
собой их жилище. Там было холодно, несмотря на огонь в очаге, чадивший так,
что Бартоломью едва мог что-либо разглядеть. Он присел на утоптанный
земляной пол рядом с ребенком, закутанным в грязные одеяла, и начал осмотр.
Малышка была явно перепугана, и Бартоломью принялся болтать о пустяках,
чтобы отвлечь ее. Остальные дети столпились вокруг, хихикая над его
добродушными шутками.
Девочке было лет шесть, и, насколько понял Бартоломью, она страдала от
обезвоживания, вызванного жестоким поносом. Он показал матери, как поить ее
разведенным кипяченой водой молоком, и дал строгие указания, в каком
количестве его давать. Как оказалось, два дня назад малышка упала в реку, и
Бартоломью подозревал, что она нахлебалась грязной воды.
Пока он шагал обратно по Хай-стрит к Шумейкер-роу, дождь зарядил не на
шутку, и, когда показалась церковь Святой Троицы, Бартоломью успел вымокнуть
до нитки. За неделю он промокал уже третий раз, и у него кончалась сухая
одежда. В колледже Уилсон позволял разводить огонь только в кухне, а в очень
холодные дни - еще и в профессорской, и сушить одежду было негде. Бартоломью
начал обдумывать возможность накалить в очаге камни, чтобы потом обернуть
вокруг них мокрые вещи.
Дом родственницы Агаты, мистрис Боумен, представлял собой маленькое
каменное строение с деревянными балками, беленными известкой стенами и
чистым тростником на полах. Мистрис Боумен робко провела его внутрь.
- Сын у меня занемог, доктор. Не знаю, что с ним такое, весь горит как