"Фердинанд Грегоровиус. История города Рима в Средние века " - читать интересную книгу автора

самого Феодосия, который насильственно сделал христианство государственной
религией, несмотря на все эдикты, несмотря на то, что храмы были заперты,
Рим все-таки сохранял еще свой языческий характер. В то самое время, когда
монахи, ученики египетского анахорета Антония, начавшие посещать Рим уже с
341 г., шли мимо величественных храмов, чтобы поклониться едва только
основанной базилике Св. Петра или могилам других мучеников, язычники еще
продолжали совершать воспрещенные жертвоприношения и соблюдали древние
празднества. Поэтому редкостным противоречием государственным эдиктам,
воспрещавшим языческие жертвы, является то, что еще в V веке были назначаемы
древние жертвенные жрецы (sacerdotes), в обязанности которых входило
устройство для народа игр в цирке и амфитеатре. В кварталах также стояли еще
капеллы лар (Lares compitales), и христианский поэт Пруденций печалился, что
Рим признает не одного гения, а многие тысячи их, и изображения и символы их
стоят всюду и в каждом углу: на дверях, в домах и в термах. Иероним также
негодовал еще на лукавство римлян, которые ставили свечи и фонари перед
древними богами-покровителями, утверждая, что это делается только ради
охранения домов. Таким образом, энергические законы Феодосия не могли ни
уничтожить языческой партии в Риме, представителями которой были Симмах и
его благородный друг Претекстат, боготворимый народом, ни прекратить вполне
почитания древних богов. И то, что эдикты, которыми приказывалось закрывать
храмы и удалять алтари и статуи, повторялись, вполне доказывает, что даже в
провинциях совершение службы в храмах упорно продолжалось. Гонорий и
Аркадий, сыновья Феодосия, также продолжали издавать такие приказы в
интересах охранения публичных памятников, и только с началом V века
языческая религия спала с плеч Древнего Рима, как одеяние, которое было
раньше блестящим, но теперь обветшало и поблекло. Говоря современным языком,
изданный Гонорием в 408 г. закон является секуляризационным, и им были
отобраны от языческих храмов все их имущества, а получаемые с податей, даней
и налогов на недвижимые имущества доходы (annonae), которыми исстари
покрывались расходы по совершению языческого культа и по устройству
общественных празднеств, пошли в фиск. И тот же самый эдикт, которым у
старой религии отнимались все средства существования и приказывалось
уничтожать алтари и идолы, объявлял сами храмы собственностью государства и
таким образом оберегал их от разрушения, как общественные здания. Еще через
семнадцать лет последовал изданный в Константинополе эдикт императоров
Феодосия и Валентиниана III, в котором объявлялось: "Все часовни, храмы и
святыни, если они еще сохранились до настоящего времени, должны быть
уничтожены и очищены водружением знамения святой христианской религии";
однако выражение "уничтожены" (destrui) не должно было пониматься буквально,
и это доказывается тотчас же последовавшим и составившим эпоху
дополнительным эдиктом, которым приказывалось обращать храмы в христианские
святыни. И поскольку это было возможно, древние надписи и даже языческие
изображения оставлялись нетронутыми на фризах храмов. Тогда-то Пруденций мог
петь:
Торжествуйте, народы, все вместе,
Иудеи, римляне и греки,
Египтяне, фракийцы, скифы, -
Один царь царствует над всеми.
Язычество утратило свой официальный характер; немногие сплотившиеся
почитатели Юпитера и Аполлона совершали запрещенную службу только на тайных