"Михаил Грешнов. Тринадцатое июня, пятница (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

грубая, но ведь Мэкензи сын фермера. Он знает вкус нищеты и запах земли,
пропитанной потом. Мэкензи в какой-то мере гордость Америки. Его,
прошедшего путь от мальчика с фермы до ученого с мировым именем, приводят
в пример как доказательство преимуществ "американского образа жизни".
Слева от Мэкензи, за отдельным столом, обтянутым желтым крепом (фирменный
цвет "Кемикл америкен"), сидит президент корпорации Дэвис. Он знает, о чем
говорит Мэкензи. Ему известна одержимость ученого, его ум, его гений. В
глубине души он восхищен Робертом и его открытием. Он даже позволил увлечь
себя идеями ученого-фермера. Но дело есть дело. Бизнес прежде всего.
Открытие сулит баснословные прибыли. Неисчислимые прибыли! Конечно, это на
первых порах. Впоследствии открытие Мэкензи будет стоить не дороже морской
воды. Зато в ближайшие десять - двадцать лет сейфы "Кемикл америкен" будут
ломиться от прибылей. Важно не упустить момента.
Дэвис почти не слушает ученого. Президента заботит реакция зала. Пока это
вежливое внимание.
- Мир, - говорит докладчик, - становится перенаселенным. К концу века
Землю будут населять восемь миллиардов людей. Уже сейчас мы задумываемся,
как прокормить человечество, - обводняем пустыни, осушаем болота,
распахиваем последние пустоши.
Зал спокоен. Борьба с голодом не волнует слушателей. Здесь сидят те, кто
считает себя кормильцами, - хлебные, сахарные, свиные, фруктовые короли.
Цифры, которые называет Мэкензи, их удовлетворяют: больше людей - больше
покупателей. Больше долларов в сейфах.
- Но у будущих поколений, - продолжает Мэкензи, - будет неисчерпаемый
резервуар пищи - океан. Я не говорю о морской биомассе: рыбе, морских
животных, водорослях. Я говорю об океанской воде, которая даст человеку
все.
Кое-кто в зале поднимает брови. "Начинается, - отмечает про себя Дэвис. -
Сейчас Роберт подожжет фитиль пороховой бочки..."
- Океан нетронут. Сама природа отдает его в руки людям - берите! - говорит
с кафедры Мэкензи.
Ученый подходит к столу, передвигает на распределительном щите несколько
рычажков. Раздается гудение.
- Смотрите! - говорит Мэкензи. - Христос превращал воду в вино. То, что вы
сейчас увидите, - не мистическое чудо. Это чудо науки.
В голубой вазе, освещение которой усилил Мэкензи, началось брожение:
дрожь, едва заметное мерцание. Потом обозначились тени, которые постепенно
сгущались, приобретали окраску. Намечался контраст между зеленым и
красным. Подобно молнии воду прочертили яркие зигзаги, и вот уже на глазах
всего зала прояснилась вишневая ветвь с розовыми кистями ягод. Ягоды
крупнели, приобретали весомость, повисали, как бусы, на зеленеющих
черепках; листья приобретали жесткость. Черенки стали буреть, а ягоды
наливаться блеском и чернотой спелости.
- Готово! - сказал Мэкепзи и выключил аппараты. В чаше лежала будто сейчас
сорванная ветвь, унизанная спелыми, сочными вишнями. Мэкензи опустил в
воду руку и вынул ветку.
- Я вижу чашу изобилия в каждом доме, - сказал Мэкензи, держа ветку в
руках. - Вижу мир без голода. Я верю, что так будет!
Он передал влажную ветку в первый ряд слушателей. Зал молчал. Ветка пошла
по рядам. Кое-кто срывал ягоды и пробовал на вкус. В полном молчании ветка