"Аласдер Грей. Бедные-несчастные " - читать интересную книгу автора

фотографу, чтобы сделать клише для воспроизведения гравюр Стрэнга и
фрагментов письма Беллы. Где-то в четырехугольнике "редактор -
издатель -наборщик - фотограф" уникальный том был утерян. В книжном деле
подобные казусы случаются нередко, и никто не печалится об этом больше, чем
я.
В конце настоящего предисловия я помещаю краткое содержание книги, в
которой главное место занимает сочинение Свичнета, воспроизведенное с
незначительными изменениями.


Я проиллюстрировал постраничные примечания гравюрами девятнадцатого
века; однако не кто иной, как Свичнет, заполнил промежутки между главами
своей книги иллюстрациями из первого издания "Анатомии" Грея. Возможно,
именно по ней он и его друг Бакстер учились благородному искусству
врачевания. Приводимое здесь причудливое изображение принадлежит Стрэнгу и
было оттиснуто серебром на обложке первого издания.


ЕДИНСТВЕННОЙ, РАДИ КОГО МНЕ СТОИТ ЖИТЬ.


1 Сотворение меня
Как большинство сельских жителей в старые времена, моя мать не доверяла
банкам*. Когда смерть подступила вплотную, она сказала мне, что ее
сбережения хранятся под кроватью в жестяной коробке, и прохрипела:
- Возьми, пересчитай.
Я послушался, и сумма оказалась больше, чем я ожидал. Она добавила:
- Это тебе, чтобы в люди выбился.
Я признался, что хочу стать врачом, и рот ее скривился в презрительной
гримасе, какой она всегда встречала людскую дурость. Собравшись с силами,
она яростно прошептала:
- На похороны отсюда ни пенса. Кинет Поскреб меня в нищенскую могилу,
пусть его тогда черти в ад утащат! Дай слово, что все на себя потратишь.
Поскребом в нашей округе называли моего отца, а также болезнь,
поражавшую недокормленных кур. За похороны Поскреб заплатил, но сказал мне:
- Камень - твоя забота.
Только через двенадцать лет у меня появились деньги на памятник, но к
тому времени уже никто не мог сказать, где находится могила.
В университете и одежда, и повадки выдавали мое низкое происхождение, и
так как я не мог допустить насмешек над собой по этому поводу, вне
лекционных аудиторий и экзаменационного зала я, как правило, пребывал в
одиночестве. В конце первого семестра профессор пригласил меня к себе в
кабинет и сказал:
- Мистер Свичнет, живи мы в справедливом мире, я смело предсказал бы
вам блестящее будущее, но в таком мире, как наш, - никогда, если только вы
не сделаете необходимых выводов. Вы можете стать более искусным хирургом,
чем Хантер, более умелым акушером, чем Симпсон, более сведущим целителем,
чем Листер, но если вы не приобретете этакой гладкой вальяжности, этакого
шутливого добродушия, пациенты не будут вам доверять, а другие врачи будут
вас сторониться. Не презирайте внешний лоск только потому, что им обладают