"Аласдер Грей. Бедные-несчастные " - читать интересную книгу автора

многие глупцы, снобы и негодяи. Если у вас нет денег на хороший костюм у
хорошего портного, присмотрите себе что-нибудь подходящее среди
невыкупленных вещей в приличном ломбарде. Вечером аккуратно складывайте
брюки и кладите их между двумя досками себе под матрас. Если не можете
каждый день менять рубашку, пусть хотя бы у вас всегда будет чистый
крахмальный воротничок. Посещайте вечера и увеселения, организуемые
отделением, по которому вы собираетесь кончать, - вот увидите, не такие уж
плохие мы люди, а в нашем обществе вы невольно, в подражание нам, и сами
потихоньку обтешетесь.
Я сказал ему, что денег у меня хватает только на обучение, книги,
инструменты и житейские нужды.
- Так я и знал, что все дело в этом! - вскричал он торжествующе. -Но
наш университетский совет наделен правом назначать вспомоществование
достойным студентам вроде вас. Большую часть денег, конечно, получают
богословы, но не все же затирать науку. Я думаю, уж на костюм-то мы вам
наскребем; обратитесь должным образом, и я замолвлю за вас словечко. Как?
Попробуем?
Если бы он сказал: "Я полагаю, вы можете претендовать на стипендию;
прошение пишется так-то и так-то; я буду вашим ходатаем", - если бы он
сказал нечто подобное, я поблагодарил бы его; но он откинулся в своем
кресле, выпятив живот, сплетя на нем руки и сияя на меня снизу вверх (ибо
сесть он мне не предложил) такой приторной, фальшивой, самодовольной
улыбкой, что я засунул кулаки поглубже в карманы, чтобы не начистить ему
физиономию. Я ограничился замечанием, что в той части области Галлоуэй, где
я родился, народ не любит попрошайничать, но если он действительно высокого
мнения о моих способностях, мы можем заключить взаимовыгодную сделку. Я
предложил дать мне сто фунтов в долг под семь с половиной процентов годовых
до моего пятого года в должности врача общей практики или третьего года в
должности врача-консультанта, когда я обязуюсь вернуть первоначальную сумму
плюс двадцать фунтов премии. Увидев, что у него отвисла нижняя челюсть, я
торопливо добавил:
- Разумеется, я окажусь банкротом, если не смогу получить диплом или,
едва я стану врачом, меня вычеркнут из врачебного регистра, но все же,
думаю, для вас это будет надежное вложение. Как? Попытаемся?
- Шутите вы, что ли? - пробормотал он, глядя на меня во все глаза, и
его губы начали искривляться в улыбке, какой он ждал и от меня - в
подражание ему. Слишком рассерженный, чтобы смеяться над собственной шуткой,
я пожал плечами, попрощался и вышел.
Возможно, была какая-то связь между этим разговором и конвертом,
надписанным незнакомой рукой, который я получил по почте неделей позже. В
нем лежала пятифунтовая банкнота; большую часть этих денег я употребил на
покупку подержанного микроскопа, оставшееся - на рубашки и воротнички.
Теперь по одежде я уже смахивал не столько на пахаря, сколько на бедного
букиниста. Мои однокашники, должно быть, восприняли это как серьезный
прогресс - они стали меня привечать и сообщать мне свежие сплетни, хоть мне
говорить с ними было не о чем. Единственным, с кем я беседовал на равных,
был Боглоу Бакстер, поскольку (я и теперь так считаю) мы с ним были два
самых умственно развитых и самых необщительных человека на всем медицинском
факультете университета Глазго.