"Аласдер Грей. Поближе к машинисту " - читать интересную книгу автора

Кочегар грузно оседает, но ремень удерживает его в кресле. Миссис Друг
начинает кричать, и он стреляет в нее тоже. В воздухе повисает тусклый,
остро пахнущий дым, но остальные четверо слишком ошеломлены, чтобы кашлять.
Машинист явно огорчен устремленными на него взглядами; помахивая пистолетом,
он раздраженно говорит:
- Я их НЕ убил! Этот пистолет стреляет анестезирующим газом, он
разработан для использования против демонстрантов в Ольстере, хочет еще
кто-нибудь? Побережете нервы. Мягкое забытье - и, будем надеяться,
пробуждение в комфортабельной палате многолюдной больницы.
- Нет уж, спасибо! - отвечает учительница ледяным тоном. - Мы
предпочитаем встретить смерть с открытыми глазами, какой бы нелепой и
бессмысленной она ни была.
Звучит мелодичная трель, и знакомый голос объявляет, что говорит
капитан Роджерс, что до столкновения осталось три с половиной минуты и что
капитан Роджерс должен немедленно пройти в купе проводника. Машинист
прощается - в его речи появляются прежние мягкие, извиняющиеся нотки - и
объясняет, что он вынужден их покинуть, поскольку кто-то должен пережить
крушение и дать показания во время официального расследования.
- Пожалуйста, - умоляет мать, - пожалуйста, освободите Патси, возьмите
его с собой, ведь она малый ребенок... - но Патси кричит:
- Мама, нет, я с тобой останусь, он гадкий, гадкий, гадкий!
- До свидания, добрые люди, - говорит машинист и поспешно уходит.
Дверь за ним захлопывается, и мать говорит добрым, нежным, дрожащим
голосом:
- Ты ведь помнишь "Господь - Пастырь мой", Патси. Давай скажем вместе.
И они вполголоса читают псалом:
- Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня
на злачных пажитях и водит меня к водам тихим... С металлическим лязгом
опускаются ставни.
- Кромешная тьма, - говорит мистер Друг. - Хоть свет бы нам оставили.
Он обнял бесчувственное тело жены, подставив плечо ей под голову, - так,
видимо, ему спокойнее.
- Я знаю, что это слабое утешение, - слышится голос учительницы, -но я
рада, что этот военный оркестр перестал играть.
В темноте перестук колес становится слышней, и, чтобы его перекрыть,
мать и ребенок молятся громче, но все же не очень громко. Дойдя до конца
псалма, они начинают сызнова и вновь читают его от начала до конца.
- Помните, - говорит вдруг учительница, - раньше в каждом вагоне был
"стоп-кран".
- А как же! - отзывается мистер Друг со смешком, похожим на
стон. -Штраф за неправомерное использование - пять фунтов.
- В былые времена каждый мальчик хотел, когда вырастет, водить поезда,
- вздыхает учительница. - А в маленьких городках начальник станции
воскресными вечерами играл в вист с директором школы, банкиром и
священником. Помню одно солнечное весеннее утро на платформе в Биттоке. Из
купе проводника вышел носильщик с корзиной и выпустил целую стаю почтовых
голубей. Еще помню сигнальные будки с геранью на подоконниках.
- У нас была человечная дорога, - говорит мистер Друг со
вздохом. -Почему все стало не так?
- Потому что мы не остались верны пару! - твердо отвечает учительница.