"Аласдер Грей. Пять Писем из восточной империи " - читать интересную книгу автора То не снег от дворца метет, то летят почтовые голуби, - декламировал
он. - Черные мятежные ястребы их подстерегают. Созывает по гелиографу император свои войска: Ко, фельдмаршал ты верный мой, злобный город возьми в кольцо. Могут ли ястребы луч догнать, что пущен серебряным зеркалом? Нет, ха-ха-ха. Нет, ха-ха-ха. Смех один, да и только. Я закрыл лицо руками. В голове была одна мысль - что тебя, мама, и тебя, папа, уже нет на свете и все мое детство превратилось в пепел. Мысль причинила мне такую боль, что я встал и, шатаясь, обошел все ширмы в стремлении убедиться наверняка. Вначале передо мной открылся великолепный вид старой столицы, изображенной сверху, как на карте, - но каждый дом был нарисован ясно и отчетливо. Розовые и зеленые почки на деревьях говорили о том, что стоит весна. Мой взгляд упал на местный сад справедливости - там на крыльце восседал толстый судья, стройная девушка обмахивала его опахалом. Перед ним на земле простерлись ниц мужчина, женщина и ребенок; стоящий рядом полицейский держал блюдо с двумя желтыми крапинками. Я знал, что это башмачки с жабами на носах, что семейство обвиняется в расточительности, но отделается небольшим штрафом. Я взглянул в другое место и увидел домик у сточного рва. На крылечке сидели две маленькие женщины - это были ты, мама, и твоя сестра, моя тетя. По другую сторону забора мужчина в ялике с помощью мальчика вытаскивал из жижи человеческое тело. В сточных рвах там и сям плавали трупы почетных гостей. Императорские всадники жгли юго-восточные трущобы и рубили саблями тех, кто пытался спастись от огня. Самое необычное воздушного змея, который парил над городом, - змея, очертаниями напоминающего орла и раскрашенного наподобие попугая. К нему был пристегнут ребенок. Эта часть картины была выполнена в более крупном масштабе, чем другие. В лице отца читалась великая гордыня; ребенок же смотрел на лежащий внизу город без ужаса и без восторга, смотрел холодным, жестким, оценивающим взором. По краю этой ширмы шла надпись: Начало мятежа. На другие ширмы я взглянул лишь бегло. Объятые пламенем дома, толпы людей, бросающихся с мостов в каналы, чтобы не попасть под копыта и сабли кавалерии. Если бы я смотрел пристальней, я вновь и вновь узнавал бы в толпах ваши фигуры. На последней ширме была изображена выжженная равнина со шрамами каналов, заваленных обломками настолько, что под ними не видно было воды. Здесь только и было живого, что вороны и стервятники, покрывшие землю сплошным слоем, словно мухи - кусок тухлого мяса. Я услышал вежливое покашливанье и, обернувшись, увидел верховного наставника по литературе. Он держал блюдо, на котором стояли кувшин и две чашечки. - Твой врач говорит, что тебе полезно выпить вина, - промолвил он. Я вернулся на трон и лег. Сев рядом, он сказал: - Император восхищен силой и глубиной твоего отклика на его повеление. Он уверен, что ты создашь великие стихи. Я безмолвствовал. Он наполнил чашечки вином и отпил из одной. Я не стал пить. Он проговорил: - Ты хотел писать о возведении нового дворца. Это хорошая тема для стихотворения? -Да. |
|
|