"Аласдер Грей. Пять Писем из восточной империи " - читать интересную книгу автора

того многие годы в личном общении я был черствым и зловредным старикашкой.
Но мудрость императора не имеет никакого отношения к его характеру.
Это -совокупный разум всех, кто ему повинуется.
Эта высокая истина вошла в меня с такой силой, что у меня перехватило
дыхание. Да. Мудрость правителей - совокупный разум подданных. Я устремил на
ухмыляющийся манекен взгляд, полный жалости и благоговения. Слезы обильно
потекли по моим щекам, но я не обращал на них внимания.
- Государь! - воскликнул я. - Вели нам писать для тебя. Мы любим тебя.
Мы готовы.
Император переместился к верховному наставнику по общественному
спокойствию и, прежде чем заговорить, встряхнул свое церемониальное одеяние,
чтобы оно ниспадало величественными складками. Он сказал:
- Повелеваю вам написать стихи во славу моей непреходящей
справедливости.
- Должны ли мы запечатлеть какое-либо справедливое деяние? - спросил я.
- Да, - ответил он. - Я только что разрушил старую столицу и предал
смерти всех ее жителей за неповиновение.
Я улыбнулся и рьяно закивал, решив, что ослышался. Я сказал:
- Да, государь, прекрасно, это благодатная тема. Но не назовешь ли ты
отдельное событие или исторически важное деяние, которое вдохновило бы меня
на философскую оду, а моего коллегу - на балладу в народном стиле? Событие
или деяние, заключающее в себе императорскую справедливость. В ее
непреходящем выражении.
- Разумеется. Старая столица была полна лишних людей. Они замыслили
мятеж. Фельдмаршал Ко осадил город, сжег его дотла и уничтожил всех горожан.
В империи вновь мир и порядок. Вот ваша тема. Дополнительные сведения уже
включены в убранство вашего павильона. Возвращайтесь туда и пишите.
- Государь! - сказал я. - Повеление услышано и будет рассмотрено,
повеление услышано и будет рассмотрено!
Я повторял и повторял эти слова, не в силах остановиться. Тоху,
заливаясь смехом,вопил:
- Ай-ай-ай, ну никаких условностей не признает мой коллега - великий
поэт, как же - давайте я за него напишу, я за двоих напишу, ха-ха-ха-ха!
Верховные наставники забеспокоились. Император безостановочно переходил
из рук в руки, от правого края к левому и обратно, пока наконец верховный
наставник по моральной философии со злостью не сунул его верховному
наставнику по этикету. Император поднял голову и проскрипел:
- Это противоречит этикету. Я прерываю заседание коллегии! После чего
он полетел на скамеечку вверх тормашками, а верховные наставники
заторопились к выходу.
Я не мог двинуться с места. Вокруг моей свиты бестолково суетились
провожатые. Мои башмаки отделились от пола, меня дернули в одну сторону,
потом в другую, потом быстро понесли задом наперед, пока я не ударился обо
что-то плечом - наверно, о дверной косяк. Я почувствовал, что падаю, мне
послышался крик Адоды, и я потерял сознание.
Я очнулся под покрывалом на моем троне для сочинительства в центральном
зале павильона. Кругом были расставлены бумажные ширмы с изображениями
старой столицы на разных стадиях мятежа, осады и резни. Из-за одной ширмы
раздавался голос Тоху, диктующего своей секретарше. Не использовав девять
дней, положенные для сбора материала, глупец уже сочинял вовсю.