"Долли Грей. Дождись прилива " - читать интересную книгу автора

Позже, когда устроилась в кресле самолета рядом с Заком, она слегка
пожалела о том, что так и не узнала имени привлекательного молодого
человека, с которым повстречалась в аэропорту.
Сразу же по прибытии в Майами Гейл взял такси и отправился в пансион, в
котором на его имя была зарезервирована комната. Он всегда останавливался в
этом небольшом, но уютном заведении, принадлежащем шумному семейству
выходцев из Италии. Их искреннее гостеприимство и общество было для него
предпочтительнее заискивающих служащих фешенебельных отелей, которыми так
изобилует побережье Флориды.
Встретив постоянного клиента в дверях, рослый и весьма упитанный хозяин
пансиона, шестидесятилетний Марио Пуччини сообщил:
- Специально к твоему приезду, Гейл, Лиза приготовила отличную лазанью.
Однофамилец знаменитого композитора обладал столь зычным басом, что на
его слова тут же сбежалась добрая половина домочадцев.
Все наперебой приветствовали гостя, то и дело сверкая радостными
улыбками.
- Привет, Марио, Серджио, Мария, Сильвана, Консуэла, Роберто... -
Прибывший смеялся и пожимал протянутые ему руки.
- Гейл, мальчик мой, ты как раз вовремя.
С этими словами из кухни, плавно покачивая пышными бедрами, выплыла
Лиза Пуччини, жена хозяина. Сердечно обняв гостя, она отстранилась, чтобы
окинуть его критическим взором. Отличная кулинарка, она всегда искренне
переживала, если он терял в весе хоть килограмм. Ругая нью-йоркских поваров,
синьора Пуччини добросовестно пыталась откормить Гейла, полагая, что
настоящий мужчина должен походить на ее мужа.
Вот и в этот раз она сокрушенно покачала головой и тоном, не терпящим
возражений, заявила:
- Срочно мыть руки и за стол!
Знающий по личному опыту, что затевать спор с темпераментной
итальянкой - гиблое дело, Гейл покорно подчинился приказу...
Как всегда, атмосфера за ужином в семействе Пуччини располагала к
веселью и шуткам. Непосвященному могло показаться, что в доме что-то
празднуют, однако так проходил каждый вечер.
Воспитанный бабкой, принадлежащей к сливкам бостонского общества, Гейл
привык совсем к иному общению между родными. С самого детства ему внушали,
что выказывание эмоций на людях противоречит правилам хорошего тона.
Три года назад, волею случая, он впервые оказался в доме Пуччини и был
потрясен тем, как свободно вели себя за столом все члены огромной семьи.
Постепенно настороженность, владевшая им, сменилась осознанием того, что
подобное поведение ничуть не раздражает его, а, наоборот, нравится ему.
Гейл с удивлением обнаружил, что, находясь в обществе этих простых
людей, чувствует себя куда комфортнее, нежели среди чопорных светских львов
и львиц, обладающих безупречными манерами.
Благодаря такому открытию перед ним предстала совсем новая, неизвестная
ранее страница человеческих отношений. Отныне семейство Пуччини прочно вошло
в его жизнь.
С первых же дней появления молодого человека на пороге их пансиона
синьора Пуччини, которую муж ласково называл моной Лизой, почувствовала
душевную неустроенность и одиночество немногословного постояльца и
решительно взяла его под свое крыло.