"Сергей Тимофеевич Григорьев. Иегудиил Хламида " - читать интересную книгу автора

размеренными шагами, в такт повторяя: "Вдруг в то ущелье, где уж
свернулся, пал с неба сокол с разбитой грудью, в крови на перьях..." Он
даже очень искусно изобразил ужа, прошипев: "Что, умираешь?.."
- "А волны моря с печальным ревом о камень бились". Тра-та-та-та!
Та-та! Пишите так: "с плеском о камень бились". Зачем с ревом? Это грубо.
Бились? Нехорошо. Нельзя ли так: не "бились", а "терлись"? "И с плеском
волны о камень терлись".
- Терлись? Что за чепуха! Где это волны трутся? - в отчаянии
взмолился Алексей Алексеевич.
- Да, да. Вижу сам. Нехорошо. Согласен, пусть бьются. Но вот мне
решительно не нравится: "с м е л ы й". Почему смелый?
- Ваше превосходительство, - усталым, упавшим голосом сказал
редактор. - Соколы все смелые...
- Ага! А какого цвета бывают соколы? Вы видели их вообще?
- Да так... в общем, серый... Защитное оперение...
- Отлично: "О, серый сокол!"
Редактор сердито завозился в кресле, бросил перо и развел руками:
- Ну уж это... знаете!
- Ну хорошо, хорошо! Не сердитесь! Пусть будет "смелый". Хотя мы
вашего сокола немного пощипали, но, поверьте, автор будет доволен. Теперь
подпись. Вероятно, псевдоним? Максим? Почему Максим? "Большой"? "Великий"?
Но ведь это начинающий, молодой, вы говорите, человек - и сразу
"великий"...
Редактор устало зевнул и ответил:
- Максим - православное имя, ваше превосходительство.
- Православное? Хорошо-с!
Кондоиди, готовясь нанести еще один, последний, удар, сел против
редактора и глубоко втянул воздух носом, даже храпнув.
- Горький? Почему "горький"? - раздраженно выкрикнул он.
- Не знаю, Владимир Григорьевич, - грустно сказал Алексей Алексеевич.
Кондоиди заторопился и написал на полях гранок:
"П е ч а т а т ь  р а з р е ш а ю  в  и с п р а в л е н н о м 
в и д е. В л а д. К о н д о и д и".


Общипанный сокол

Иегудиил Хламида вошел в редакцию и поднялся во второй этаж по
скрипучей деревянной лестнице. На лестнице пахло торговой баней. Из
секретарской слышались сердитые голоса.
- "О чем шумите вы, народные витии?" - весело спросил Хламида, входя
в комнату.
В секретарском кабинете на своем месте сидел в крылатке Алексей
Алексеевич. Против него - редактор-издатель Семен Иванович. Они о чем-то
спорили и сразу замолчали, когда вошел Иегудиил Хламида.
- А вот и он! Полюбуйтесь, Алексей Максимович, на своего общипанного
сокола...
Хламида взял в руку протянутый ему корректурный листок. Прочитав,
приподнял левую бровь:
- Это что же? Кто это посмел вписать сюда свои слова?