"Владимир Григорьев. Коллега - я назвал его так (Авт.сб. "Рог изобилия")" - читать интересную книгу автора

некто спит вместо меня, пусть результаты процессов охваченного спячкой
мозга идут своим ходом, снимаются специальным приемником, как снимаются
адаптером мелодии с пластинок, и через трансформирующее устройство в
очищенном виде передаются моему бодрствующему, наполненному размышлениями
мозгу. Этот вкратце изложенный план целиком завладел моим воображением.
Итак, эквивалент, адаптер. Проблема чисто техническая, а потому и
решаемая техническими средствами. С ранних лет паяльник не дрожал в моих
руках. В детском саду я был первым по монтажу и вторым по блокировке. (Наш
сад имел производственный уклон. Там учили паять схемы.) Вскоре прибор
встал в углу моего кабинета. Стандартного вида чемодан на колесиках, из
тех, что посылают на вокзалы своим ходом, телекомандой или с
самоуправлением по программе.
(Помните этот фотоконкурс "Время отпусков" - над вымытыми тротуарами
парит утренний полумрак, кругом ни души. Спешит домой одинокий гуляка,
галстук набок, на плечах пиджак. А на асфальтах необъятной магистрали
плотный, расплывшийся на скоростях поток чемоданов и сундуков. Вылетающие
из переулков саквояжи. Затертый большегрузными корзинами одинокий портфель
перед красным светофором. Зябко вздрагивает опоздавший мешок. Перрон.
Огоньки уходящего поезда. Через час по магистрали с ревом промчатся первые
автомобили, и уж тогда вряд ли кто решится выпустить самоуправляемый груз.
А пока спешите, мчите стремглав, саквояжи и сундуки, авоськи и
портфельчики. Время отпусков, время отпусков!)
Техническая сторона вопроса не беспокоила меня. Опасаться приходилось
за другое - за донора сна, личность, отдавшую бы свое время под мой сон,
как другие отдают кровь нуждающимся в ней. В наше-то время, когда за
минуту простоя у прилавка покупателю выплачивают десятую часть стоимости
покупки, когда секунда конвейерной установки - автомобиль, час машинного
времени - фундаментальное открытие в математике!
Конечно, подыскать в этих условиях человека, пожелавшего бы спать и за
себя и за меня, было делом нелегким. Круг моих знакомых ограничивался
людьми науки, рассеянными, милыми людьми, вся мягкость которых
превращается в гранит, как только ситуация подталкивает их на лишний час
сна.
"Может, броситься в ноги к энтузиасту? - мелькнуло у меня. - Энтузиаст
поймет..."
Несколько прямых, откровенных разговоров с энтузиастами привели меня к
твердой уверенности, что с ними тоже не сговоришься. Оказалось, что каждый
из них сам по себе набит первоклассными замыслами, успевай только
осуществлять. Поговорив со мной пять-десять минут, они впадали в красивую
разновидность созерцательности, кивали головами (не мне, уже в такт своим
мыслям), барабанили пальцами по столу.
- Ха-арошая мысль, - нараспев хвалили они, - надо осуществлять, надо
осуществлять! - И, торопливо собравшись, куда-то уходили. Куда они
убегали? Осуществлять мою идею?!
Да, нужный человек должен был быть несколько иным, иного, так сказать,
плана. С отклонением от нормы. Короче, такой, чтобы было ему все равно:
спать или заниматься чем другим. Но именно таких я и не знал.
Жизнь вечерней улицы - загадка! Слоняясь вдоль ярких витрин, я пытался
разгадать ее. Тщетно. Кинотеатры, универмаги, стоянки такси не дали мне
ничего. Однажды, уже теряя веру в успех, я зашел в помещение, называемое