"А.Ю.Григоренко. Разноликая магия " - читать интересную книгу автора

присутствующих на шаманском камлании создается полная иллюзия, что отдельные
голоса приходят из различных концов полога... В трюках такого рода шаманы
подражают крикам зверей и птиц и даже завыванию бури. Я слышал однажды
голос, который был объявлен эхом. Он слабо повторял все звуки и слова,
которые мы произносили, даже английские и русские фразы. Конечно,
иностранные слова произносились им не вполне правильно, но все же дух
обладал тонким слухом и быстро улавливал звуки незнакомого языка. Я слышал
духов кузнечика, слепня и комара, причем их голоса были очень похожи на
звуки, издаваемые этими насекомыми в обычное время" (8, 121).
Однообразие шаманского сеанса у чукчей (который наблюдал В. Г.
Богораз-Тан), длившегося иногда несколько часов подряд, скрашивали
различного рода трюки. Духи скреблись снаружи степ внутреннего полога,
бегали вокруг по всем направлениям так, что было слышно топанье их ног.
Часто злой дух неожиданно дергал шкуру, лежавшую на земле в центре полога, с
такой силой, что все предметы, стоявшие на ней, разлетались во все стороны.
Иногда невидимая рука схватывала полог за верхушку и трясла его с чудовищной
силой или даже приподнимала его, впуская в него свет из наружного шатра.
Нередко невидимая рука швыряла в полог комья снега, лила холодную воду и
мочу и даже бросала куски дерева и камни, нередко попадая в кого-нибудь из
присутствующих.
Излюбленным приемом среди камчадалских, якутских, гиляцких и других
колдунов было прокалывание себя поясом. Этот трюк описан в работе В. М.
Михайловского "Шаманство": "Шаман берет в правую руку нож, а в левую топор
п, отходя к дверям, где нет никакого освещения, наставляет нож на живот и
бьет топором по черенку, покуда лезвие ножа не войдет во внутренность, после
чего, обращаясь к зрителям, показывает, что острие вошло в живот. Все
окружающие подходят к нему для освидетельствования и кто-нибудь берет за
черенок и отрывает его от лезвия, которое, по словам шамана, осталось в
желудке, а потом уже из себя его фокусник выпускает" (цит. по: 4, 188).
Колдун для исполнения этого фокуса делал себе специальный нож с убирающимся
в черенок лезвием. Вот как рассказывает финский этнограф М. Кастрон о
фокусах сибирских шаманов: "Шаман садится на высушенной оленьей коже,
разостланной посередине пола. Он дает присутствующим связать себе руки и
йоги. Ставни закрываются, и шаман начинает призывать служащих ему духов.
Внезапно в темном пространстве обнаруживается их таинственное присутствие.
Раздаются с разных сторон голоса и внутри, и снаружи юрты, а на сухой
оленьей коже слышится равномерный треск п барабанный бой. В комнате рычат
медведи, шипят змеи, прыгают белки. Наконец, все это кончается, и
присутствовавшие с нетерпением ждут результатов. Проходит несколько минут, и
вот шаман, свободный и развязанный, входит снаружи в юрту. Никто не
сомневается в том, что ревели, шипели и прыгали в юрте именно духи, что они
освободили шамана от веревок и вывели его тайным путем из юрты" (цит. по:
61, 90).
С помощью подобных трюков и иллюзионов первобытный колдун приобретал у
своих соплеменников славу могущественного человека, избранника духов. Магия
возникает как иллюзорное средство компенсации практической слабости
древнейших людей, служит суррогатом их трудовой деятельности. Одновременно
она является и источником социальных привилегий для тех, кто монополизировал
в первобытном коллективе роль посредника в общении со сверхъестественным
миром.