"Ольга Григорьева. Ладога " - читать интересную книгу автора

нарекают?
- Сами меня просили, - пожала плечами Сновидица. - А в утешение
скажу - не быть мальчишке здоровым и сильным, зато быть всеми уважаемым!
Слышавшие ее засмеялись. У нас более почитаемых, чем удачливые
охотники, не найдешь, хоть все Приболотье обойди. А какой охотник без силы
да здоровья?
- Впрямь Хитрецом уродиться надобно, чтоб без крепости и сноровки
уважаемым стать! - хохотали родичи, а Сновидица обиделась:
- Глупцы! Вы уж гнить будете, а он - облака двигать да с каждым
месяцем нарождаться! Быть ему Бессмертным!
Когда Бессмертных упоминают, тут уже не до смеха, но все же ведунье не
поверили.
Правильно не поверили - текло время, неслись годы, а лишь одно ее
предсказание сбывалось - не водилось у меня силы и здоровья... Мать, сидя
на крылечке, плакала, утирала соленые слезы расписным рукавом, когда
видела, как чужие малыши по лесам бегают да легкими луками балуются, а я в
избе сижу, носом хлюпаю, слабой грудью дохаю... Никто со мной не водился,
не сроднился я с погодками, видать, оттого и боялся всех, шарахался от них,
словно нежить, прятался под лавку, сверкал оттуда испуганными глазами и
вылезать не желал, покуда не закрывалась за гостем дверь... Мальчишки уж
сами в леса за малой дичью ходили, а я и лук натянуть толком не умел.
Отец терпел-терпел и не выдержал - отлупил меня так, что вся спина
болела. Отхлестал с приговорами о нерадивости и глупости моей... Я брыкался
под отцовым прутом, мать звал... Она, может, и заступилась бы, да самой
невтерпеж стало насмешки сносить, на чужих детишек, здоровьем не
обделенных, с крылечка любоваться. От горя-печали злилась на меня, ругала,
а затем по мужнину примеру и поколачивать начала, заставляя хоть нос на
двор высунуть. Лишь без толку... Для меня страшней врагов не было, чем
ребятня, издевками донимающая. Стоило им углядеть меня - налетали вороньем,
бежали следом, кричали:
- Глянь-ка, Домовик вылез!
- А что ж он хилый-то такой?
- Да у него исполох все здоровье унес!
- Ой, гляньте, девочки, какой заморыш!
- А ты за такого замуж пошла бы?
- Да я уж лучше за Лешака - тот хоть света дневного не пугается, штаны
со страху не мочит!
Резвились они, точно молодые зверьки, потешались, пока не выскакивала
на двор озлобленная мать и не гнала всех долой.
С обиды она не разбирала даже, чем лупит да куда попадает, - ребятня
удирала с воплями, прихрамывая и прихватываясь за побитые бока... А я опять
в избу уползал - там хоть косился недобро отец, а не смеялся никто...
Садился я в угол, крутил деревянные куклы и вспоминал духов лесных, о
коих дети болтали. Казались они мне могучими, грозными, но, под лавкой
сидя, я сильнее оказывался - повелевал ими, трепал косматые бороды, ставил
на колени... Мать едва могла меня от игры оторвать - не желал я покидать
мир, где был не заморышем жалким - повелителем могучим, не хотел в свою
страшную детскую жизнь возвращаться...
И взрослеть не хотел, да время не умолишь, не придержишь - становился
старше... Уж и под лавку не влезал, и на двор выходил помалу - старились