"Ольга Григорьева. Ладога " - читать интересную книгу авторанарекают?
- Сами меня просили, - пожала плечами Сновидица. - А в утешение скажу - не быть мальчишке здоровым и сильным, зато быть всеми уважаемым! Слышавшие ее засмеялись. У нас более почитаемых, чем удачливые охотники, не найдешь, хоть все Приболотье обойди. А какой охотник без силы да здоровья? - Впрямь Хитрецом уродиться надобно, чтоб без крепости и сноровки уважаемым стать! - хохотали родичи, а Сновидица обиделась: - Глупцы! Вы уж гнить будете, а он - облака двигать да с каждым месяцем нарождаться! Быть ему Бессмертным! Когда Бессмертных упоминают, тут уже не до смеха, но все же ведунье не поверили. Правильно не поверили - текло время, неслись годы, а лишь одно ее предсказание сбывалось - не водилось у меня силы и здоровья... Мать, сидя на крылечке, плакала, утирала соленые слезы расписным рукавом, когда видела, как чужие малыши по лесам бегают да легкими луками балуются, а я в избе сижу, носом хлюпаю, слабой грудью дохаю... Никто со мной не водился, не сроднился я с погодками, видать, оттого и боялся всех, шарахался от них, словно нежить, прятался под лавку, сверкал оттуда испуганными глазами и вылезать не желал, покуда не закрывалась за гостем дверь... Мальчишки уж сами в леса за малой дичью ходили, а я и лук натянуть толком не умел. Отец терпел-терпел и не выдержал - отлупил меня так, что вся спина болела. Отхлестал с приговорами о нерадивости и глупости моей... Я брыкался под отцовым прутом, мать звал... Она, может, и заступилась бы, да самой невтерпеж стало насмешки сносить, на чужих детишек, здоровьем не а затем по мужнину примеру и поколачивать начала, заставляя хоть нос на двор высунуть. Лишь без толку... Для меня страшней врагов не было, чем ребятня, издевками донимающая. Стоило им углядеть меня - налетали вороньем, бежали следом, кричали: - Глянь-ка, Домовик вылез! - А что ж он хилый-то такой? - Да у него исполох все здоровье унес! - Ой, гляньте, девочки, какой заморыш! - А ты за такого замуж пошла бы? - Да я уж лучше за Лешака - тот хоть света дневного не пугается, штаны со страху не мочит! Резвились они, точно молодые зверьки, потешались, пока не выскакивала на двор озлобленная мать и не гнала всех долой. С обиды она не разбирала даже, чем лупит да куда попадает, - ребятня удирала с воплями, прихрамывая и прихватываясь за побитые бока... А я опять в избу уползал - там хоть косился недобро отец, а не смеялся никто... Садился я в угол, крутил деревянные куклы и вспоминал духов лесных, о коих дети болтали. Казались они мне могучими, грозными, но, под лавкой сидя, я сильнее оказывался - повелевал ими, трепал косматые бороды, ставил на колени... Мать едва могла меня от игры оторвать - не желал я покидать мир, где был не заморышем жалким - повелителем могучим, не хотел в свою страшную детскую жизнь возвращаться... И взрослеть не хотел, да время не умолишь, не придержишь - становился старше... Уж и под лавку не влезал, и на двор выходил помалу - старились |
|
|