"Ольга Григорьева. Набег (Скандинавский цикл-3)" - читать интересную книгу автора

Айша оглянулась. Говорил Хемминг, один из воинов Рюрика, плотный,
кряжистый мужичок с хмурым лицом. Это он втащил Айшу на борт, когда буря
чуть не сбросила ее с корабля. А после, когда драккар Рюрика затонул, он
сунул в руки болотнице обломок доски и крикнул: "Держись!" Ей было очень
холодно, но она держалась, пока не появился корабль Бьерна. Тогда, в бурю,
Хемминг показался ей надежным и уверенным, но теперь он понуро месил веслом
воду и вещал своему соседу:
- А на острове в Шверинерзе стоит крепость варгов Шверин. Слышал о
такой?
Сосед поморщился, пожал плечами:
- Шверин, Хверин... Какая разница?
- Никакой, - устало согласился Хемминг.
"Он же здешний, из саксов", - вдруг вспомнила Айша. Направляясь к
своему месту, она нарочно прошла ближе к Хеммингу. Подобрав юбку перешагнула
через вытянутые в проход ноги воина.
- Дом всегда остается домом, - негромко сказала она. - Помоги нам,
сакс.
Хемминг вскинул на нее тоскливый взгляд. Голова сакса была обмотана
тряпкой, из-под ткани выглядывали лишь короткие кончики седых волос.
- Ты говоришь со мной, ведьма? - спросил он.
Айша не ответила. Она привыкла, что многие хирдманны называли ее
ведьмой, но сама не могла точно сказать - ведьма она, колдунья, притка или
хвити, как величал ее старый Финн. Раньше она думала, что она - хвити и ее
предназначение в том, чтобы найти свою жертву, увести ее за край жизни, а
затем и самой перешагнуть через этот край. Но все случилось иначе, и она
осталась тут, среди людей, рядом с Бьерном. Он отобрал ее у владычицы
Морены, и теперь у нее не было своего пути, только его путь. Не было своей
жизни, только его жизнь. Наверное, и смерти своей у нее не осталось. Разве
могла она зваться обычным человеком, не имея ничего, кроме любви к Бьерну и
древних, полученных еще в словенских болотах, тайных знаний? А тут еще
предсказание старого Финна... Старик мог бредить, но зверь снасти спел свою
песню, прервав их путь в Альдогу. Что будет дальше?
Айше стало холодно. Она пробралась к своему месту на корме, близ левого
борта, села, поджав ноги. Бьерн стоял с Латьей у рулевого весла, в
нескольких шагах от болотницы, но она не смотрела на него, не желая мешать
ему даже случайным взглядом. Бьерн позволил ей жить рядом с ним, любить его,
и это уже было великой честью для безродной болотной девки, однажды
приткнувшейся к могучему ярлу. Поэтому Айша не рассказала Бьерну о Гюде, о
том, как княжна пыталась сбросить ее в воду во время бури. Болотница
помнила, как княжна ударила ее по руке, помнила водяную мглу под своими
ногами, тянущуюся к ней жадной пастью, и исходящий из этой пасти холод. "Я
предупреждала! - крикнула тогда Гюда. - Ты сама виновата!" Она жаждала
Айшиной смерти. Но Айша не хотела возвращаться туда, где темно и холодно, в
то место, которое Финн называл воротами Нифльхейма, где рождаются мертвые
души и бледными пятнами бродят в сумерках молчаливые тени. В тот миг она
возненавидела дочку князя. Может, именно ее ненависть вызвала к жизни
громадную волну, которая смела с палубы ненавистную Гюду? А потом, когда все
кончилось, пришло чувство вины. Оно заставило Айшу кивнуть, соглашаясь на
молчаливый вопрос Бьерна о совместном походе с эрулами. Болотница никогда бы
не одобрила этот поход, но Бьерн хотел получить назад свою княжну. Айша не