"Ольга Григорьева. Набег (Скандинавский цикл-3)" - читать интересную книгу автора

знала - любил ли он Гюду, но он обращался с княжной как с вдовой ярла, хотя
знал, что она была для Белоголового лишь наложницей. Он никогда не
отворачивался от нее, приходил по первому ее зову, делал ей подарки,
оберегал от оскорблений. Многие говорили, что в Альдоге Бьерн женится на
княжне и примет ее будущего ребенка, что такой брак был бы для него очень
выгоден, но сам Бьерн предпочитал помалкивать и проводить ночи в объятиях
Айши.
Вздохнув, болотница покосилась на сидящего спиной к ней Хемминга.
Темно-серая тряпка полностью закрывала его голову, спускалась на плечи. В
щель между нею и пледом высовывались сухие руки с набухшими венами, на
кончиках пальцев виднелись следы ожогов, местами ногти коробились,
расслаиваясь желтизной.
"Ветряные птицы Нифльхейма носят зло над спящей водой..." - прошелестел
над ухом болотницы голос Финна.
Спящая вода - озерная вода, ведь реки и моря никогда не спят...
Ветер пробежал по одежде Хемминга, тряпица на его голове заколебалась,
забилась серой тенью, плед взмахнул свободным концом, зашлепал им по палубе.
Только руки остались безжизненными, будто у мертвяка. Кожа на них вдруг
обрела синюшный цвет, вены опали и растеклись, превратившись в темные
гнойные пузыри, ногти стали черными.
- Нет! - вскрикнула Айша.
Хемминг оглянулся на крик. Насмехаясь над болотницей, ветер приподнял
край тряпицы, под ним промелькнула жесткая седая борода. Одна из "мертвых"
рук зашевелилась, прихватила уголок пледа, вернула его на место. Вены,
ожоги, желтизна на ногтях - все вновь стало прежним.
- Глупо... - Айша встряхнула головой, зарылась лицом в ладони. - Как
глупо!
Пока драккар поворачивал к правому берегу, где за мыском открывался
вход в озеро Шверинерзе, Айша старалась избавиться от дурных предчувствий.
Она и сама не понимала, что ее томило, просто на душе было тяжело и то и
дело вспоминались гибкие пальцы Красного конунга, мотающие невидимую нить.
Корабли обогнули мыс, вышли на покрытое рябью волн озеро. Наползала
вечерняя темнота, волны стали черными, заходящее солнце красило тучи в
багровый цвет. Они тяжело нависали над водой, над береговым лесом, над
выступающими в озеро плесами, над кормой корабля. Ветер стих, но чудилось,
что достаточно одного легкого дуновения, чтобы набрякшие красным тучи
лопнули, как старые бурдюки, и на землю хлынул кровавый дождь.
Драккар шел вдоль берега, свободные от гребли воины легли спать, лишь
несколько человек скучились у кормы. Разговаривали, посмеивались. До Айши
доносился стук бросаемых на палубу камней и отдельные возгласы, то
довольные, то расстроенные - хирдманны играли в черные и белые камни [38].
Рядом с ними, невзирая на шум, безмятежно дрыхнул старый Кьятви,
раскинувшись на мягкой шубе и задрав к небу седую бороду. Пола шубы
прикрывала его ноги, узловатые руки покоились поверх нее, утопая в косматом
меху. Слева, в паре шагов от Кьятви, уронив голову на согнутые колени,
дремал Рюрик. Плед прикрывал его узкие плечи, спускался до палубных досок,
оборачивался вокруг ног. Неподалеку от него, откинув голову к борту и закрыв
глаза, сидел Бьерн. Черные косицы волос змеями спускались по его плечам,
вечерний свет вырисовывал высокие скулы, блестел на опоясавшей его шею
гривне [39].