"Ольга Григорьева. Набег (Скандинавский цикл-3)" - читать интересную книгу автора

пополам. Остальные мертвецы улеглись рядком между жертвенным камнем и
основанием, на котором стоял идол. Возле некоторых блестело оружие.
Битва уже закончилась, несколько урман бродили по храму, заглядывая в
закуты и разгребая священные сундуки друидов. Из сундуков в котомки и за
пояса перекочевывало годами хранимое друидами добро - пурпурная поволока,
шелк, золотые украшения, монеты, оружие, мех, набитые пряностями и солью
ящички, гладкие круглые стекла в резной оправе, монеты из разных стран.
На одном из священных сундуков сидел Рюрик. Сундук был большой, ноги
мальчишки не доставали до земли. Он безмятежно болтал ими, разглядывая
обращенное к нему одно из четырех лиц огромного идола. Это было северное
лицо Свентовита - надменное, мрачное и холодное. В руках Свентовит сжимал
тяжелый деревянный меч. На коленах Рюрика тоже лежал меч - короткий, легкий,
нарочно выкованный под его руку и рост. Из царапины на подбородке мальчишки
сочилась кровь. Иногда Рюрик смахивал ее, вытирал пальцы о штанину,
морщился. Подле него в сваленной прямо на земле куче тряпья копался Хемминг.
Сакс вытаскивал из кучи то одну одежку, то другую, встряхивал, рассматривая
ткань на свет. В нескольких шагах от Хемминга, в окружении урманов, Тортлав
пытался ножом вырезать на ноге деревянного идола свое имя. Судя по громким
одобрительным крикам, это ему удавалось.
Подскочив к Рюрику, Айша мельком оглядела ого.
- Волк освободил меня. Ты не видел Бьерна?
- Там, - Рюрик оставил меч, махнул рукой куда то за деревянное
божество.
Сердце Айши подпрыгнуло радостным котенком.
- Я оставила Кьятви за холмом, - вспомнив про старого хирдманна,
сказала болотница. Рюрик сузил светлые глаза.
- Что с ним?
- Он ранен. Мой заговор пока держит в нем жизнь.
Мальчишка соскользнул с сундука, постучал кулаком по крышке, сказал,
обращаясь к Хеммингу:
- Приглядишь?
- Угу, - тряся перед лицом длинной рубахой с золотой вышивкой по
вороту, буркнул тот.
Рюрик сунул в рот два пальца, свистнул, подзывал своих воинов. Сменив
род и став воспитанником конунга Олава Гейрстадира, мальчишка обзавелся
собственным небольшим хирдом. А Бьерн подарил ему драккар. После бури у
Рюрика не осталось ни драккара, ни хирда, однако некоторые из тех, кто
приносил ему клятву верности, уцелели. Бьерн выловил их из воды сразу после
бури. Двое умерли, а остальные по-прежнему почитали Рюрика своим хевдингом.
Огибая идола, Айша запрокинула голову, разглядывая его деревянные лица.
Северное она уже видела, далее шло восточное. Оно казалось более мягким и
дружелюбным, чем северное. Пухлые губы бога скрывали улыбку, но в узких
прорезях глазниц таилось сокрытое глубоко внутри коварство. На плече бога
сидел орел. Мастер постарался, вырезая голову птицы, - хищный круглый глаз
казался живым, из приоткрытого клюва летел беззвучный крик.
Следующее, южное лицо Свентовита сияло счастьем, даже древесина на нем
была светлее, чем на других местах. Большие глаза взирали на мир с
удивлением и радостью, рот был приоткрыт, как у изумленного ребенка, руки
сложены на груди, ладонь в ладонь. В пальцах правой руки виднелся знак
воинских почестей крест с круглым навершием, усеянным рунами.