"А.С.Грин. Алые паруса (Феерия)" - читать интересную книгу автора

- Хорошо, - бессмысленно сказал Пантен в спину
уходящего Грэя. - Будет исполнено.
Хотя распоряжения капитана были вполне толковы, помощник
вытаращил глаза и беспокойно помчался с тарелкой к себе в
каюту, бормоча: "Пантен, тебя озадачили. Не хочет ли он
попробовать контрабанды? Не выступаем ли мы под черным
флагом пирата?" Но здесь Пантен запутался в самых диких
предположениях. Пока он нервически уничтожал рыбу, Грэй
спустился в каюту, взял деньги и, переехав бухту, появился в
торговых кварталах Лисса.
Теперь он действовал уже решительно и покойно, до мелочи
зная все, что предстоит на чудном пути. Каждое движение -
мысль, действие - грели его тонким наслаждением
художественной работы. Его план сложился мгновенно и
выпукло. Его понятия о жизни подверглись тому последнему
набегу резца, после которого мрамор спокоен в своем прекрасном
сиянии.
Грэй побывал в трех лавках, придавая особенное значение
точности выбора, так как мысленно видел уже нужный цвет и
оттенок. В двух первых лавках ему показали шелка базарных
цветов, предназначенные удовлетворить незатейливое тщеславие;
в третьей он нашел образцы сложных эффектов. Хозяин лавки
радостно суетился, выкладывая залежавшиеся материи, но Грэй
был серьезен, как анатом. Он терпеливо разбирал свертки,
откладывал, сдвигал, развертывал и смотрел на свет такое
множество алых полос, что прилавок, заваленный ими, казалось,
вспыхнет. На носок сапога Грэя легла пурпурная волна; на его
руках и лице блестел розовый отсвет. Роясь в легком
сопротивлении шелка, он различал цвета: красный, бледный
розовый и розовый темный, густые закипи вишневых, оранжевых
и мрачно-рыжих тонов; здесь были оттенки всех сил и значений,
различные - в своем мнимом родстве, подобно словам:
"очаровательно" - "прекрасно" - "великолепно" -
"совершенно"; в складках таились намеки, недоступные языку
зрения, но истинный алый цвет долго не представлялся глазам
нашего капитана; что приносил лавочник, было хорошо, но не
вызывало ясного и твердого "да". Наконец, один цвет привлек
обезоруженное внимание покупателя; он сел в кресло к окну,
вытянул из шумного шелка длинный конец, бросил его на колени
и, развалясь, с трубкой в зубах, стал созерцательно неподвижен.
Этот совершенно чистый, как алая утренняя струя, полный
благородного веселья и царственности цвет являлся именно тем
гордым цветом, какой разыскивал Грэй. В нем не было
смешанных оттенков огня, лепестков мака, игры фиолетовых или
лиловых намеков; не было также ни синевы, ни тени - ничего,
что вызывает сомнение. Он рдел, как улыбка, прелестью
духовного отражения. Грэй так задумался, что позабыл о хозяине,
ожидавшем за его спиной с напряжением охотничьей собаки,
сделавшей стойку. Устав ждать, торговец напомнил о себе
треском оторванного куска материи.