"А.С.Грин. Алые паруса (Феерия)" - читать интересную книгу автора

полудню открылся далекий берег. Взяв подзорную трубу, Грэй
уставился на Каперну. Если бы не ряд крыш, он различил бы в
окне одного дома Ассоль, сидящую за какой-то книгой. Она
читала; по странице полз зеленоватый жучок, останавливаясь и
приподнимаясь на передних лапах с видом независимым и
домашним. Уже два раза был он без досады сдунут на
подоконник, откуда появлялся вновь доверчиво и свободно,
словно хотел что-то сказать. На этот раз ему удалось добраться
почти к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он
застрял на слове "смотри", с сомнением остановился, ожидая
нового шквала, и, действительно, едва избег неприятности, так
как Ассоль уже воскликнула: - "Опять жучишка... дурак!.." - и
хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный
переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей
морской щели уличного пространства белый корабль с алыми
парусами.
Она вздрогнула, откинулась, замерла; потом резко вскочила с
головокружительно падающим сердцем, вспыхнув
неудержимыми слезами вдохновенного потрясения. "Секрет" в
это время огибал небольшой мыс, держась к берегу углом левого
борта; негромкая музыка лилась в голубом дне с белой палубы
под огнем алого шелка; музыка ритмических переливов,
переданных не совсем удачно известными всем словами:
"Налейте, налейте бокалы - и выпьем, друзья, за любовь"... - В
ее простоте, ликуя, развертывалось и рокотало волнение.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю,
подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она
остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание
срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от
страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась.
Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса;
тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она
торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев
корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
Тем временем в Каперне произошло такое замешательство,
такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят
аффекту знаменитых землетрясений. Никогда еще большой
корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые
паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно
и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего
все законы бытия и здравого смысла. Мужчины, женщины, дети
впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались
со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали;
скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно
вбежала Ассоль. Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей
с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше
говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали
остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать
- яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все
смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь