"Александр Степанович Грин. Заколоченный дом" - читать интересную книгу автора

почтенные, солидные люди, к которым не придерешься. Сколько было голов,
столько и причин выезда, но ни один не сказал, что его мучат стуки или
хождения, или еще там не знаю какие страхи. Однако стали говорить вскоре,
что Берхгольц стучит в двери во все квартиры, когда же дверь открывается, за
ней никого нет. Солидный жилец как может признаться в таких странных вещах?
Никак - он потеряет всякий кредит. Поэтому-то все приводили различнейшие
причины, но все наконец выехали, и в доме стал гулять ветер. Это было лет
назад двадцать. Наследник сдал дом в аренду, а сам уехал в Америку.
Арендатор спился, и с тех пор никто не живет в доме, хотя были охотники
попробовать, не минуют ли их ужимки покойника. Пробы были недолгие. Скоро
стали грузиться возы смельчаков - в отлет на более легкое место. Раз... был
я тогда моложе - я вызвался на пари с судьей Штромпом провести ночь среди,
так сказать, мертвецов и чертей...
- Чертей? - спросил я довольно поспешно, чтобы не замять это слово, так
как хозяин Вальтер Аборциус имел обыкновение брать высокие ноты, не обращая
внимания на оркестр, и нахально спускать их, когда слушающий сам забирался
на высоту. - А что же черти, много ли их там?
- Как сказать, - произнес самолюбивый Аборциус, потягивая особое пиво,
которое имело на него особое действие. - Как сказать и как понимать?
Черти... да, это были они, или что-нибудь в том же роде, но еще страшнее. Я
прочитал молитву и лег в кабинете Берхгольца - прошлым летом, как раз под
Иванову ночь. Уже я начинал засыпать, так как выпил перед тем особого пива,
вдруг дверь, которую я заставил курительным столиком, раскрылась так
стремительно, что столик упал. Ветер прошел по комнате, свеча погасла, и я
услышал, как над самым моим ухом невидимая скрипка играет дьявольскую
мелодию. Мелькнули образины, одна другой нестерпимее. Что же?! Я не трус, но
при таком положении дела почел за лучшее выскочить в окно. Как я бежал - о
том знают мои ноги да соседние огороды. Судья, получив выигрыш, злорадно
хохотал и стал мне ненавистен.
- Мастер Аборциус! - сказал тут чей-то голос с соседнего стола, и,
подняв взоры, увидели мы квадратную бороду Клауса Ван-Топфера, счетовода. -
Стыдитесь! - продолжал он тем трезвым тоном, который даже сквозь пиво являет
признаки положительного характера. - Вы несете непростительную чепуху. Какие
черти?! Какие дьявольские мелодии?! Да я сам ночевал раз в доме Берхгольца,
и так же на пари, как вы. Я спал спокойно и безмятежно. Дом стар; дуб
изъеден червями, печи, окна и потолки нуждаются в небольшом ремонте, но нет
чертей. Нет чертей! - повторил он с апломбом здоровой натуры, - и ночуйте вы
там сто лет, никакой удавленник не придет к вам жаловаться на дела
Дитсгеймского банка. Все. Получите за пиво.
Аборциус был, казалось, связан и несколько пристыжен таким решительным
заявлением. Пока он собирался с духом ответить Клаусу, я незаметно улизнул
через заднюю дверь и с запасом действия в голове особого пива отправился к
заколоченному дому Берхгольца. Так! Я решил сам войти в это спорное место.
Меж тем звезды повернулись уже к рассвету, и в ночной тьме не хватало той
прочности, устойчивости, при какой ночь властвует безраздельно. Ночь начала
таять, и хотя была еще отменно черна, воздух свежел.
По стене дома, снаружи, шла железная лестница; я поднялся и проник под
крышу через слуховое окно. У меня были спички, и я светил ими на чердаке,
пока разыскал опускную дверь, ведущую во внутренние помещения третьего
этажа. Был я не так молод, чтобы верить в чертей, но и не так стар, чтобы