"Александр Степанович Грин. Рука" - читать интересную книгу автора

вниз. Бессознательно избегая неловкого положения, рука согнулась в локте, но
усилие было слабо и, уступая тяжести, она снова упала в воздух. Так
повторилось несколько раз, но сон был, очевидно, слишком крепок, чтобы
девушка могла проснуться немедленно и освободить руку.


IV

Костров с жалостью следил за беспомощными, сонными движениями соседки.
Пройдет минута, две, усилится чувство неловкости, и девушка проснется и,
быть может, уже не заснет снова, а будет сидеть, как и он, с тяжелой,
неотдохнувшей головой, хмурая и раздраженная.
Осенняя ночь бежала, цепляясь за вагоны, дрожала в окнах черным лицом и
блестела таинственными, мелькающими огнями. Костров нерешительно нагнулся и
тихо, бережно, ладонью приподнял руку девушки. Она была тяжела и тепла. Но
когда он хотел согнуть ее и уложить на скамейку, непонятное, стыдливое
чувство остановило его и выпустило руку девушки. Она могла проснуться,
по-своему истолковать его услугу и, быть может - обидеться. Теплота ее -
чужая теплота, он не имел права заботиться.
"В чем дело? В чем, в сущности, тут дело? - сказал себе Костров,
закуривая новую папиросу и усиливаясь понять ту, несомненно существующую
между ним и ею преграду, которая мешала оказать маленькую дружескую услугу
сонному человеку. - Я вижу, что ей неловко так. Я хочу избавить ее от этого
- прекрасно. Но почему это плохо? Почему это может вызвать недоразумение и,
в худшем случае, появление обер-кондуктора? Для меня ясно одно: что сделать
этого я не вправе, да и она, несомненно, не думает иначе. Но почему?"
Ответ сам просился на язык, ответ, заключавший в себе слова: "это было
бы странно"... а за ними глупую и подлую логику жизни. Но Костров
сознательно гнал его и думал только о данном положении. А здесь мысль
загонялась в тупик и вертелась, как мельничное колесо, - на месте.
"Когда она проснется - ей-богу, спрошу... Это любопытно... Спрошу:
приятно ли было бы вам, что незнакомый человек поправит какую-нибудь
неловкость в вашем положении во время сна?"
Он смотрел на ее свесившуюся, со вздувшимися на кисти жилками, руку, и
в душе его шевелилось прежнее желание: уложить ее удобно и прочно. Помявшись
еще несколько мгновений, Костров вдруг покраснел и, чувствуя, что сердце
забилось сильнее, спокойно и твердо взял в свою большую сильную руку теплые
сонные пальцы девушки, положил их на подушку и слегка прикрыл шалью. И,
сделав это, испуганно оглянулся; но все спали.
Теперь он уже хотел, чтобы соседка его проснулась, и с уверенностью
ожидал этого. Она проснулась в ту же минуту. К лицу Кострова поднялся взгляд
широко раскрытых, карих, еще не соображающих глаз. Костров нагнулся и,
спокойно выдерживая взгляд, сказал:
- Сударыня, я...
- А? Что? Зачем?.. - сонно и тревожно заговорила девушка, слегка
приподнимаясь и силясь понять, что хочет он от нее этот большой, серьезный
человек.
Костров повторил, не торопясь, твердым голосом и стараясь вложить как
можно больше искренности в свои слова:
- Сударыня, я заметил, что во время сна ваша рука приняла неудобное