"Александр Грин. ПСС, Том 1. Рассказы 1907-1912" - читать интересную книгу автора

И в неволе -
Поневоле -
Затанцуешь антраша!
? ? ?
Философствуй тут как знаешь
Иль как хочешь рассуждай,
А в неволе -
Поневоле -
Как собака, прозябай!

Я мучился, слыша это, потому что песня относилась ко мне, предрекая мое
будущее..."
Жутко читать эти строки. Но так было...
Грина потрясала чеховская "Моя жизнь" со все решительно объясняющим ему
подзаголовком "Рассказ провинциала". Грин считал, что этот рассказ лучше
всего передает атмосферу провинциального быта 90-х годов, быта глухого
города. "Когда я читал этот рассказ, я как бы полностью читал о Вятке", -
говорил писатель. Многое из биографии провинциала Мисаила Полознева,
вознамерившегося жить "не так, как все", было уже ведомо, было выстрадано
Грином. И в этом нет ничего удивительного. Чехов запечатлел приметы эпохи, а
юноша Гриневский был ее сыном. Интересно в этом отношении признание писателя
о своих ранних литературных опытах.
"Иногда я писал стихи и посылал их в "Ниву", "Родину", никогда не
получая ответа от редакций, - рассказывал Грин. - Стихи были о
безнадежности, беспросветности, разбитых мечтах и одиночестве, - точь-в-точь
такие стихи, которыми тогда были полны еженедельники. Со стороны можно было
подумать, что пишет сорокалетний чеховский герой, а не мальчик..."
Можно вполне поверить, что юный поэт писал стихи, отталкиваясь более
всего от стихов же, невольно подражая тому, что обычно печаталось. Однако и
жизненная обстановка, его окружавшая, тоже была типично "чеховская", рано
старящая душу. В удушливой пустоте и немоте вятского быта легко рождались
стихи о безнадежности, беспросветности, разбитых мечтах и одиночестве.
Юноша искал спасения в другой, "томительно желанной им
действительности": в книгах, лесной охоте. С отроческих лет он знал уже не
только Фенимора Купера, Майн Рида, Густава Эмара и Луи Жаколио, но и всех
русских классиков. Увлекался романами Виктора Гюго и Диккенса, стихами и
новеллами Эдгара По, читал научные книги. Но что более всего манило
мальчика, о чем он мечтал упорно и страстно, - так это море, "живописный
труд мореплаванья". Кто скажет, как зарождались эти грезы о вольном ветре, о
синих просторах и белых парусах в душе мальчугана, взраставшего в сухопутной
глухой Вятке, откуда, как говорится, хоть три года скачи, ни до какого моря
не доскачешь? Легко догадаться, что свою роль тут сыграли книги Жюля Верна,
Стивенсона, морские рассказы Станюковича, как раз тогда печатавшиеся в
газетах и журналах. Впрочем, вот другой пример. Новиков-Прибой, как
известно, родился и рос тоже не у моря, а в медвежьем углу Тамбовщины, где
чуть ли не единственной книгой был псалтырь. Но о море, морской службе
мальчик Новиков мечтал столь же страстно и целеустремленно. И в конце концов
он добился своего: пошел не в монастырские служки, как того желали родители,
а на флот.
Книги книгами, но юные сердца часто поворачивает сама жизнь, сила