"Джон Гришем. Рождество с неудачниками" - читать интересную книгу автора

ушей, синтетическая елка уже присыпана искусственным снегом.
Есть шанс, что сегодня вечером пойдет настоящий снег. Покупатели
энергично сновали из одного магазина в другой. Сильно похолодало, и
промокший носок на ноге Лютера заледенел и прилип к лодыжке.
У входа в "Чипс" никаких корзин и тележек не оказалось - дурной знак.
Лютеру и не нужна была корзина, но это означало, что в магазине полно
народу. Проходы там узкие, инвентарь размещен самым бестолковым образом. Вне
зависимости от того, какие покупки значились в списке, приходилось пересечь
это помещение раз десять, чтобы все найти.
Мальчишка с лотком развернул рекламную торговлю рождественскими
шоколадками. Вывеска у мясного отдела призывала всех порядочных граждан
незамедлительно приобрести рождественскую индейку. Поступили новые вина к
Рождеству! И рождественские ветчины и окорока!
Что за дурацкий обычай, думал Лютер. Зачем и почему надо так много есть
и пить, отмечая рождение Христа? Фисташки он увидел рядом с хлебом. В этом
"Чипс" все не как у людей. Белого шоколада ни в хлебном, ни в кондитерском
отделах не оказалось, и Лютер, тихо чертыхаясь, побрел вдоль полок,
заваленных разнообразными продуктами. В него врезалась тележка, доверху
набитая покупками. Ни извинений, ничего, словно и не заметили. "Пребудет с
нами наш Господь, ты веселись и пой", - звучало откуда-то сверху, точно
слова эти могли служить Лютеру утешением. Не большим, чем "Грянут холода,
тогда придет к нам Новый год". Ага, вот уж спасибо.
И вдруг в двух проходах от себя, в секции, где продавался рис со всего
мира, Лютер углядел полку, забитую шоколадом для домашней выпечки. Подошел
поближе и - о счастье! - узрел фунтовую плитку "Логана". Еще один шаг, и тут
она исчезла с полки, ее молниеносным движением схватила какая-то
растрепанная дамочка. Больше белого шоколада "Логан" на полке не было. Все,
что угодно: целые горы черного, молочного шоколада в плитках, батончиках и
прочее, прочее - только не белый шоколад "Логан" в однофунтовых плитках, к
полному своему отчаянию резюмировал Лютер.
И очередь в его кассу, разумеется, двигалась куда медленнее, чем в две
другие. Бешеные цены, установленные в "Чипс", вынуждали людей покупать в
меньшем количестве, но это ничуть не отражалось на скорости обслуживания в
кассах. Там каждую покупку взвешивали, придирчиво осматривали и пробивали
цену неприветливые кассирши. Особой любезности от них никто и не требовал,
хотя в преддверии Рождества эти дамочки оживали, начинали улыбаться, так и
лучились энтузиазмом и даже вспоминали имена постоянных клиентов. То просто
был сезон предпраздничного ажиотажа, еще один неприятный и столь ненавистный
Лютеру аспект Рождества.
Шесть баксов и пригоршня мелких монет - сдача за фунт фисташек. Лютер
оттеснил стремившегося услужить молодого помощника, долю секунды казалось,
что он вот-вот ударит паренька за то, что тот положил его драгоценные
фисташки в чужой пакет. Лютер сунул упаковку в карман пальто и быстро вышел
из магазина.
Возле витрины, которую украшал старый мексиканец с трубкой, собралась
кучка зевак. Сейчас он устанавливал в ней маленьких роботов, которым
предстояло с трудом пробиваться через сугробы искусственного снега, и это
почему-то приводило зевак в полный и ничем не объяснимый восторг. Лютер с
трудом протолкнулся к краю тротуара, при этом он шагнул вправо, а не влево.
Как и следовало ожидать, левый ботинок тут же дюймов на пять увяз в жидкой