"Василий Гроссман, Илья Эренбург. Черная книга " - читать интересную книгу автора

не узнавал. Оставлять его без шинели нельзя было, я его обхватил и держал
крепко в своих объятиях до утра-. Утром он умер, его поволокли в яму- Однако
я не заболел тифом.
В ночь с 6 на 7 декабря, с двух сторон, возле меня лежали мои товарищи,
украинские парни. Мы обнялись, мне было тепло, и я крепко спал. На рассвете
раздается свисток, я стал толкать своего соседа Андрея. Он не отзывался, он
был мертв. Я стал будить второго соседа - Михайличенко. Он тоже был мертв.
Оказывается, эту ночь я спал рядом с мертвецами.
Мысль о том, что я останусь жив и буду в Москве, меня никогда не
покидала.
Я заставлял себя умываться и даже бриться. В бараке был парикмахер. Он
изредка брил военнопленных и в качестве платы взимал одну картошку. В этот
день, 7 декабря, меня ожидала большая удача: мне попалась в баланде целая
картошка. Я решил побриться. Когда я протянул парикмахеру картошку,
выловленную из супа, он посмотрел на меня и сказал: "Не надо-." Я спросил:
"Почему?" Он ответил: 'Ты все равно на этой неделе помрешь, кушай сам".
Прошла неделя, я снова пришел бриться. Парикмахер был поражен, увидев
меня:
"Как, ты еще жив? Ну ладно, я тебя еще раз побрею бесплатно, все равно
ты скоро помрешь".
Когда, однако, я пришел и в третий раз, то парикмахер сказал:
"Я тебя буду брить бесплатно, пока ты не умрешь".
В это время не было ни номеров, ни регистрации. Евреев специально не
выискивали. Но достаточно было кому-нибудь указать пальцем на любого
человека и сказать либо "юде", либо "жид" и человека немедленно
расстреливали. Никаких доказательств не было.
К новому году я уже не мог ходить - у меня был голодный отек Пальцы на
ногах сначала почернели, потом мясо отваливалось и были видны кости на
пальцах.
Выделенный из пленных переводчик, ленинградский студент Игорь
Деменев, - впоследствии он с товарищами убил немецких охранников и бежал, -
помог мне попасть в лазарет при лагере. Среди нескольких деревянных бараков,
в разрушенном кирпичном домишке переводчик и несколько врачей-военнопленных
организовали инфекционный лазарет. Ко мне врачи отнеслись хорошо.
Заместителем главного врача был доктор Евгений Михайлович Гутнер из
Сталинграда. Он отнесся ко мне с братским сочувствием и заботой. К маю
месяцу я начал ходить, в июне мог подниматься на второй этаж. Лазарет был
единственным местом в лагере, куда немцы не заглядывали, так как боялись
тифа и туберкулеза. Меня не выгнали из лазарета, а сделали уборщиком.
Смертность была огромная.
В этом лазарете я прожил до конца 1943 года. Количество военнопленных
все уменьшалось. Из привезенных восьми тысяч осталась в живых небольшая
горсточка.
Немцы использовали пленных на работах за пределами лагеря. Жители
подкармливали военнопленных.
Военный врач Сергей Федорович Мартышев шел на величайший риск, чтобы
спасти возможно большее количество людей. Под разными вымышленными
предлогами он задерживал людей в лазарете, оказывал им всяческую поддержку.
Когда мы узнали о Сталинграде, это произвело огромный поворот в
настроении военнопленных и гражданского населения, все поняли, что война