"Я.И.Гройсман, Г.П.Корнилова. Встречи в зале ожидания: воспоминания о Булате Окуджаве " - читать интересную книгу автора

Москве я встретился с Марленом Хуциевым, который вскоре мне позвонил и
сказал, что они едут на дачу к Грише Аронову и с ними будет Булат Окуджава.
Мне стало очень интересно, и я поехал. Приехали. Конечно, была водка, были
огурцы... я взял гитару и сыграл: "Вы слышите, грохочут сапоги..." Булат
очень удивился, что я так хорошо играю мелодику, но петь под мой
аккомпанемент отказался. Моя гитара ему была совершенно ни к чему - она
нарушала его индивидуальный стиль (как и в случае с Володей Высоцким). И вот
тут на даче я в первый раз услышал, как он поет "живьем". Так произошло
счастливое знакомство с Булатом.
В то время я уже сам начинал потихоньку писать: "звенело" во мне, что
непременно должен снять фильм о погибшем друге по Саратовскому
военно-пехотному училищу - Юре Никитине. Чувствовал, что если мне это
удастся, моя жизнь как бы станет оправданней. Я записывал отдельные эпизоды
из своей жизни, но... надо же было из этих "кирпичей" складывать и
выстраивать настоящий сценарий...
И тут как раз прочел в "Тарусских страницах" повесть "Будь здоров,
школяр" Булата Окуджавы, с которым был уже знаком.
Он с удовольствием согласился поработать. После "Тарусских страниц" его
нигде не печатали, московскую квартиру он оставил семье и жил у Ольги в
Ленинграде. В общем, была масса сложностей... Начали мы писать таким
образом. Приехал я в родную Одессу, купил путевки в правительственный
санаторий с фуникулером, идущим прямо к морю. Поскольку Булат с Ольгой были
не расписаны, путевок было три: у Булата, у Оли и у меня. Фактически они
жили в одном номере, я - в другом, а третий был нашим клубом. Мы там
вечерами собирались, играли в слова, пели песни, играли на гитаре.Была зима,
там отдыхали секретари райкомов партии, низовых партийных организаций, они
много пили, пели и, как я понимаю, занимались любовью. И мы придумали такой
тип человека (на всю жизнь запомнил), который никогда в жизни ничего не
читает - Нечитайло. Потому что мы видели, что никто из них никогда книгу в
руки не брал. А мы в город не ездили, писали, читали, развлекались, а потом
расходились каждый в свою комнату и все, конечно, читали на ночь. Точно.
Но, главное, мы вместе сочиняли и писали на равных. За мной был как бы
закреплен сюжет, сама история. Мы оба воевали и хорошо знали материал, а про
курсантскую жизнь я вообще знал очень много. Мы знали, с каким душевным
ресурсом уходили наши сверстники в свой первый бой. Но ни Булат, ни я не
знали, как писать сценарий, и в своем "творчестве" тыкались как слепые
котята. Но это была счастливая пора, потому что нам было весело работать, мы
много придумывали, чем возмещали отсутствие опыта. Закончилось всё тем, что
когда я уже сложил картину, уже сделал перезапись, мне пришлось две
смонтированные части выбросить, и тогда всё встало на место.
Однажды у нас с Булатом произошла ссора. В Одессе мы сделали сценарий
только в общих чертах, самое начало, а заканчивать я был вынужден приехать в
Ленинград. Как я уже говорил, его после "Тарусских страниц" не печатали и он
зарабатывал переводами. Из Москвы присылали подстрочники стихов каких-то
арабских и иранских поэтов, и каждый день с восьми утра до двух-трех часов
дня к нему нельзя было подступиться, так как он должен был зарабатывать
деньги. А я привык работать утром, на более свежую голову. И вот так каждый
день я ждал его, куда-то мотался, а вечером мы пытались работать... Короче
говоря, из ленинградской поездки ничего не получилось, и мы разошлись и
полгода, а может быть меньше, не работали.