"Я.И.Гройсман, Г.П.Корнилова. Встречи в зале ожидания: воспоминания о Булате Окуджаве " - читать интересную книгу автора

Директору студии нравился замысел фильма, особенно первые сцены, и мы
тогда договорились продолжить работу и, счастливые, закончили.
Потом мы уже с готовой картиной "Верность" очень много ездили по
стране, выступали. Я помню, когда получили гонорар за сценарий - четыре
тысячи (сумасшедшие деньги по тем временам!), в каком-то глухом одесском
переулке я отсчитывал Булату его долю. Конечно, после был банкет, на котором
мы отметили счастливое завершение долгой работы.
Он мне рассказывал много историй - и веселых, и печальных - из своей
жизни. Один рассказ - "Маленькие неудачи среди сплошных удач" - посвятил
мне. Я очень смеялся, когда у него на кухне рассказ этот читал, а потом
слышу: он в комнате тоже хохочет! У нас на почве песен-гитары было много
общего: компании, посиделки...
Булат, когда стал уже кое-что зарабатывать, купил себе "Запорожец",
снял себе впервые в жизни дачу, звонит: "Отвези меня на дачу, я там буду
ездить учиться..." Потом у него "Жигули" появились, новую гитару ему
подарили, получил он в писательском доме квартиру! И "общения" наши
потихоньку перешли в "телефонные". Правда, в первые годы, когда мы в Москву
перебрались, собирались и очень дружной компанией отмечали-праздновали День
Победы: во-первых, мы фронтовики - и я, и Булат, и Зяма Гердт, потом у
Булата 9 мая день рождения, у моего Валерки, у Тани, жены Гердта...
А уж после мы с ним где только не сталкивались: и в ресторане, и в
консерватории, и на другом конце света... Был, например, такой случай:
приезжал к нам директор парижской Синематеки, выискал в Госфильмофонде
совершенно никому не известную, всю изрезанную мою картину "Фокусник". Она
ему так понравилась, что он меня вытащил во Францию, устроил кучу просмотров
в киноклубах всяких, по крошечным городкам каким-то... И вот апогей:
собрались в Шербуре кинозвезды, захожу я в зал, приготовились что-то
говорить, и первого, кого вижу в зале, Булата Шалвовича! "А у меня здесь две
книжки издаются, и как раз ты со своей картиной!.." Приезжаем в Лос-Анджелес
и попадаем все трое - Булат, я и Зяма - к одному врачу-кардиологу.
Булат вообще был человеком совсем не простым: с годами всё больше любил
одиночество... Писал он только ручкой, никаких машинок не признавал, как
часто не признавал и столов: на диване, полулежа, в кресле... А как
заразительно смеялся! Мне в нем это очень нравилось!..
Буквально за месяц до его отъезда в Германию, а потом в Париж я
позвонил ему - у нас же были общие "сердечные" интересы после той операции,
и мы иногда обменивались "ощущениями". "Ты знаешь, - говорит, - я сейчас
почти не выхожу из дома, боюсь простудиться..." У него же бронхиальная астма
еще была, хоть и принимал лекарства, но к ним был сильный иммунитет и он
очень был ослаблен...
Можно рассказывать долго, но перед глазами у меня стоит один эпизод. Во
время съемок "Верности", а снимали мы фильм в песчаной такой деревне за
Каховкой, вырыли окопы, "война" вовсю идет... Эпизоды эти я потом всё равно
выкинул при окончательном монтаже. Отрепетировали, кричу: "Мотор!" И вижу:
на бруствере, ручкой щечку подперев, лежит Булатик! КАК он очутился, КАК из
Москвы добрался? Ведь это черт-те где было, глухая деревня Старая Маячка!
Ничего не сообщил, решил самостоятельно нас разыскать... Ну и началась для
нас жизнь: самогон ведь вся деревня варила, арбузы-дыни на бахчах все были
наши... Песен его, правда, в то время "народ" в таких деревнях не знал, но
мы вечерами его, народ, просвещали!