"Я.И.Гройсман, Г.П.Корнилова. Встречи в зале ожидания: воспоминания о Булате Окуджаве " - читать интересную книгу автора

это как рядовую блатнятину, которой тогда многие начали увлекаться, а я -
нет.
Да и внешний вид этого стиляги с усиками никак не мог у меня связаться
с автором "Часовых любви" и других, уже пленивших меня песен. Поэтому,
постояв в дверях минуту-другую, послушав нечто, показавшееся мне и моей жене
совсем неинтересным, мы и двинулись дальше, туда, где оставались вино и
салаты.
В оставленной нами комнатке, как мне рассказывали много позже,
произошел небольшой инцидент.
По версии одного из действующих лиц, какой-то родственник невесты
выразил желание услышать что-нибудь "повеселее". А по версии другого -
кто-то из гостей постарше запел нечто свое, типа "Наш паровоз, вперед
лети..."
Но вот совсем недавно я узнал, и совершенно достоверно, что на этой же
свадьбе присутствовали Рассадин, Коржавин, Борисова, Лазарь Шиндель - то
есть самые близкие знакомые Булата, те, кто к тому времени уже прекрасно
знал и любил его песни.
Как же такое могло произойти в их присутствии? Или никого из них в тот
момент не было в этой комнатке? А может быть, их восторженное отношение к
песням Окуджавы тогда, в тот вечер, еще не было таким?

***

Чем больше я знакомлюсь с другими воспоминаниями, тем чаще убеждаюсь в
причудливости и несовершенстве человеческой памяти.
Вот и сам Булат, например, рассказывая о том, как он не мог пробиться
на свой вечер в библиотеку около метро "Сокол" (такая огромная толпа
теснилась у входа!), относит это к 1959 году - и ошибается. Это - было.
Было - но в 1962 году.
Действительно, было: грандиозная толпа, испуганные библиотекарши - в
62-м. А в 59-м еще пели "Наш паровоз, вперед лети!"
Но вот, наконец, я могу привести хоть одну точную дату: 3 сентября 1960
года. Одесская газета "Черноморская коммуна" сообщает, что в ее редакции
состоялся вечер звукозаписи, на котором прозвучали голоса Маяковского,
Есенина, Багрицкого, Симонова, Окуджавы.
Это о моем (прошу извинить за нескромность) "вечере звукозаписи". И тут
же помещена (еще раз прошу прощения!) моя фотография перед магнитофоном, на
который я ставлю бобину с записями Окуджавы.
Мне кажется важным привести эту дату, эту газетную вырезку как
доказательство того, что песни Булата тогда уже вошли в широкий культурный
обиход.
В 1960 году была сделана и первая профессиональная запись в Радиодоме
на Пятницкой. Сделана она была, конечно, не для эфира, а "для себя", для
сотрудников молодежной редакции.
К этим же осенним дням 1960 года относится первое приглашение Булата на
киевское телевидение и первое же недоразумение с этой организацией. В
телепередаче не читались стихи Булата Окуджавы как "слишком необычные" и В.
Солоухина - "слишком сложные" для киевских телезрителей.
Потом подобные ситуации будут повторяться не раз: Окуджаву приглашают
на телевидение, записывают, но в эфир эти передачи не проходят.