"Иржи Грошек. Легкий завтрак в тени Некрополя " - читать интересную книгу автора

национальный флаг, и теперь паром шел в темноте конфиденциально, как Ноев
ковчег. И я решил поделиться с Валерией своими мыслями о формах
размножения. Начиная со времени Всемирного потопа и по сегодняшний день.
Когда женщина ищет новые пути зачатия и спит с женщиной. А если серьезно,
главное для женщины - чувство, в какой бы форме оно ни проявлялось.
Женщина - это вечный двигатель сексуального прогресса. А если серьезно,
главное для женщины - ее эротические фантазии, а не их воплощение. И так
далее... Я и не думал, что так много выпил.
- Честно говоря, - отвечала мне Валерия, - я этого не знаю. Ты
рассказываешь о причудах женщины, а я этого не знаю. Я не знаю - почему. Я
не знаю - отчего. И не хочу объяснять то, что делаю. Я заказала для тебя
каюту рядом со своей.
- Зачем? - изумился я.
- Наверное, я сумасшедшая, - как ни в чем не бывало отвечала Валерия.
- Когда?
- Две недели назад, - рапортовала она.
- Что?!! - И хмель у меня вылетел из головы.
- Это все просто, - тараторила Валерия, - я узнала, ты едешь на Крит,
мне сказала Агриппина, я собрала Клавдио, купальники, твои книги и заказала
каюты.
- Зачем?
- Ты уже спрашивал, - напомнила мне Валерия.
Я решил больше ничему не удивляться. Однажды на пароме я встречаю
незнакомую женщину, которая, оказывается, в курсе, что я писался в штаны до
трех лет, которая всего лишь любовница моей любовницы, которая заказывает
для меня каюту, как только я подумал ехать на Крит, - и что тут
удивительного?
- Что дальше?
- Хороший вопрос, - оценила Валерия. - Дальше, как порядочный мужчина,
ты должен сделать мне два одолжения.
- Еще два? - Я все-таки удивился, учитывая, что одно одолжение для нее
уже сделал - не придушил на месте.
- Никогда не расспрашивай меня про Агриппину, - Валерия указала на
свой мизинец, - и никогда не рассказывай Агриппине обо мне. - (Ссылка на
безымянный палец.)
Ревность - это не чувство, это тоже игра воображения. Однажды я застал
свою приятельницу, когда она занималась любовью с другим мужчиной. Я так
расстроился, что вначале треснул пепельницей приятельницу, затем ее друга,
а потом - себя. Они разрушили мою игру. Целый месяц я подозревал ее во всех
грехах, выслеживал, проверял записную книжку - я этим жил, воображая, как,
где и с кем она занимается развратом. И вдруг все кончилось. Передо мной
его волосатая задница, ее довольная рожа - отвратительная конкретность.
Просто - гадкие голые люди на моей постели. Господи, подумал я, неужели
мысли мои - такие же голожопые, как эти двое придурков? Мне мерещились
тайные знаки, которыми обмениваются любовники, мимолетные встречи и жаркие
свидания, случайно оброненное слово и перехваченная записка. Да разве его
мошонку или желтые пятки я воображал, мучась по ночам от подозрений? Такая
конкретность унижала меня как создателя иллюзии, как творческую личность.
Мой мозг уравняли с кучкой дерьма, и, кажется, намеренно. Помню, что тогда
я очень обиделся. И глупо думать, что я бы стал выпытывать у Валерии, как