"Иржи Грошек. Помпеи нон грата" - читать интересную книгу автора

Мишутке, а партию "трех медведей" исполняет один баритон и почему-то
козлиным фальцетом. Короче говоря, под угрозой срыва оказались утренние и
вечерние спектакли. На последние, конечно, начихать, сборов они не делают,
однако именем Голопупова надо дорожить и нести свой актерский крест вопреки
лихоманке. И посему главный режиссер стал набирать добровольцев из
необстрелянных "бойцов".
Дошло до того, что хватали утренних мужиков в театральном буфете и
выводили на сцену как партизан. Прямо по Станиславскому, со всеми
побудительными мотивами и воплями: "Что же вы, ироды, делаете?!", "А за
"козла" ответишь!" и "Уберите детей! Детей моих пожалейте!". Даже
театральный реквизит мужикам не выдавали, так, надорвут фуфаюшку побольше -
и вылитый партизан! А уцелевшие актеры с автоматами надрываются: "Ахтунг!
Ахтунг! Шнеля! Шнеля! Мютцен аб! Мютцен ауф!" и, хуже того, "Пиппирре,
битте!". Тут поневоле обалдеешь, когда из теплого буфета да на расстрел!
Вдобавок неясно - трофейное у оккупантов оружие или взятое напрокат в
местном военно-патриотическом музее. То есть полный аншлаг!
Ну вот и я попал на это представление... Поглядел, что творится на
сцене, и только собрался ретироваться, как вдруг подсаживается ко мне
главный режиссер и шепчет:
- А братец-то ваш болеет!
- И слава богу, - отвечаю. - Значит, не взял греха на душу.
- А фашистов-то не хватает! - гнет свою линию режиссер. - И мужики
время от времени разбегаются. И, главное, сволочи, хитрыми стали! Сперва
отправляют в буфет разведчика, чтобы проверить - нет ли засады!
- Брат, - говорю, - за брата не ответчик! А что касается мужиков -
соберите свою зондеркоманду и прочешите лес. Сейчас там грибников навалом!
- А я о чем говорю?! - удивляется режиссер. - Фашистов катастрофически
не хватает! Будьте братом - вступайте в наши ряды! А я вам хорошую роль
дам - главного полицая! А?!
Пристал как с ножом к горлу! Ну разве от роли такой откажешься?! Тем
более режиссер поклялся самим Голопуповым, что возьмет в заложники брата и
разжалует его из "первых фашистов" в "бедные Йорики", если вдруг я
закочевряжусь!
И вот на другой вечер обрядили меня в мундир полицая, дали напарника со
словами и оставили за кулисой - ждать своего выхода...

* * *

Однако здесь неугомонная стюардесса перебила мои театральные
воспоминания.
- Через тридцать минут мы приземляемся в Адлере! - трагическим шепотом
сообщила она.
- Товарищ в курсе, - заверила стюардессу Юлия Феликс. - Сейчас
пристегнется ремнем и успокоится!
Тут они обменялись многозначительными взглядами: мол, "Все под
контролем?" - "Все под контролем!", и стюардесса оставила нас в покое.
- И Помпеи будут самые натуральные, - пообещала Юлия Феликс. - Лучше не
придумаешь! Кстати, а что вы знаете о Помпеях?
Здесь настал мой черед многозначительно ухмыляться. Вначале -
самодовольно, затем - злорадно, следом - интригующе, далее - туманно, и