"Василий Семенович Гроссман. Тиргартен" - читать интересную книгу автора

я хочу верить - они достойны лучшей участи.
Вечером Краузе, сменив пиджак, зашел в пивную. Кельнерша не скоро принесла
ему кружку, и он, сдувая с пива пену, сказал:
- Долго, долго пришлось сегодня ждать, а у меня, как ни странно, все еще
есть дело - разговор об одном праведнике.
Кельнерша посмотрела на Краузе заплаканными и одновременно насмешливыми
глазами и, нагнувшись к его уху, произнесла:
- Твой праведник никому не нужен: шеф застрелился. Их дело пришло к концу.

7


В теплую и темную весеннюю ночь завязался бой в центре Берлина.
Могучие силы, шедшие с востока, охватили кольцом злое сердце гитлеровской
столицы.
Подвижные части, танки, самоходная артиллерия прорвались в район
Тиргартена.
Во мраке вспыхивали выстрелы, проносились трассирующие очереди, воздух
наполнился запахами битвы, не только теми, что различает обоняние человека,
- окислов азота, горящего дерева, дыма и гари, - но и теми едва различимыми,
что доступны лишь чутью зверя. И эти запахи среди ночи волновали животных
больше, чем выстрелы, больше, чем пламя пожаров.
Влажный океанский ветер, жар песчаной пустыни, прохлада душистых пастбищ в
отрогах Гималаев, душное дыхание леса, запах весны - все смешалось, комом
покатилось, закружило от клетки к клетке.
Медведи, встав на задние лапы, потрясали железные прутья, всматривались в
темно-красную мглу.
Волк то прижимался брюхом к оцинкованному полу клетки, то вскакивал на
лапы. Вот-вот опустятся гибкие нежные ветви лещины над его сутулой спиной,
стук его когтей утонет в мягком, нежном мхе, дохнет лесная прохлада в его
измученные глаза. На боку шерсть его стерлась от многолетнего бега вдоль
шершавой решетки, и холодное, ночное железо прикасалось к коже; касание
железа говорило о рабстве, и тогда, забывая вечно живущую в его крови
осторожность, волк, охваченный опасением, что свобода пройдет мимо и не
заметит его, вскидывал голову и выл, звал ее к себе.
Зарево берлинского пожара отразилось на металлическом полу клетки,
отполированном когтями Феникса... Казалось, дымная луна всходит среди темных
камней, над огромной, еще дышащей дневным жаром пустыней.
Фрицци ушел, как обычно, на ночь во внутреннее помещение обезьянника и не
увидел огней битвы. В эту ночь он очутился совершенно один в темноте,
отделенный от мира толстыми стенами.
В середине ночи район зоологического сада был очищен от немецких войск и
эсэсовских отрядов. На некоторое время грохот битвы затих.
Советские танки и пехота стали накапливаться у стен зоологического сада
для нового, быть может, последнего удара. Немцы поспешно подтягивали
артиллерию, чтобы помешать сосредоточению танков.
Разбуженный грохотом, Фрицци стоял, ухватившись своими широко раскинутыми
руками за решетку, и казалось, то распластаны огромные, трехметрового
размаха, черные крылья. Его глаза часто моргали, он невнятно бормотал,
вслушиваясь в затихавшие звуки боя, коротко, шумно втягивал в ноздри воздух.