"Василий Гроссман. Четыре дня" - читать интересную книгу автора

- Что же, Факир, ищите, - ответил Верхотурский, - я вам не запрещаю.
- Буду искать, - сказал упрямо Факторович, - я не верю этой накипи.
Он ушел из комнаты и в коридоре столкнулся с Колей.
- Верхотурский здесь? - спросил Коля. - Я хочу у него узнать, не
ошибся ли я, когда записал...
- Он спит, - перебил Факторович и отвел Колю к вешалке.
- И я пойду, - умоляюще прошептал Коля и схватил Факторовича за руку.
Потом Коля принес в ванную комнату охапку своей одежды, и Факторович
надел серую курточку, а свою гимнастерку бросил в корзину для грязного
белья. Курточка пришлась ему впору - он был узкоплеч и мал ростом.
За ужином обнаружилось, что Факторовича и Коли нет дома. Поля сказала,
что видела их - они ушли вместе. На дворе было уже совсем темно. Марья
Андреевна посмотрела на часы, потом на темные окна и схватилась рукой за
грудь - у нее начался сердечный припадок. Марью Андреевну уложили на диван,
и доктор, стоя над ней, громко шептал, отсчитывая валериановые капли. Вдруг
она зарыдала и протянула вперед руки - в дверях стоял Коля. Лицо его было
грязно, рубаха порвана.
- Пей, пей, - плача от радости, закричала Марья Андреевна и протянула
сыну приготовленный для нее стакан с валериановыми каплями.
- Оставь меня в покое, пей сама, - сердито сказал Коля и быстро
спросил: - Он не пришел?
- Нет, - ответил Москвин и сразу все понял. Ясное дело - Факторович
попался. Да, Коля подтвердил это. Они вышли на улицу и на углу увидели
бегущих людей. "Назад, назад", - кричали люди. Они не успели убежать, их
окружили солдаты и погнали на главную улицу. Там их присоединили к толпе
задержанных.
Конный офицер ездил вдоль колонны и хлыстом указывал на некоторых
людей, велел им выйти из толпы; указал он и на Факторовича.
- Учуял гад, - сказал Москвин.
- Ну, и их увели под конвоем, - рассказывал Коля, - а нас погнали на
товарную станцию грузить мешки в вагоны.
- С чем мешки? - спросил доктор.
- Зерно и сахар, - всхлипывая, ответил Коля, - наверное, сто
вагонов.
- Это в обмен на каменный уголь, - сказал Верхотурский.
- Да, в обмен, - подтвердил Коля, - а потом один пьяный, я не знаю
кто он, в коротеньком мундире, вынул шашку и начал резать одному старому
еврею бороду, и у того пошла из лица кровь, и он стал кричать, а он начал
его бить сапогом. И все стали кричать и плакать, чтобы он его отпустил, и
тогда они начали бить всех саблями, не насмерть, а плашмя, по лицу и по
голове. И поднялась паника, а там еще кругом стояли женщины, и они ужасно
закричали и заплакали, тогда я проскочил под вагон и убежал. Да, и еще когда
всех начали бить, возле меня стоял один еврей, грузчик, и он вдруг страшно
закричал: "Ой, люди, я отжил", - и ударил того, коротенького, по морде, и
он упал, а я сам видел, как они его зарубили.
- Боже мой, - вдруг поняв все, вскрикнула Марья Андреевна, - ведь
ребенок был на волосок от смерти!
Она обхватила Колю за плечи и, прижав к себе, начала целовать в щеки, а
он вырывался и сурово говорил:
- Да оставь ты эти глупые нежности.