"Одетт Жуайе. Дневник Дельфины (Повесть) " - читать интересную книгу автора

школьной столовой... И я решила попытаться поймать Веру и Рейнетт, которые
жили недалеко от Оперы и потому на большой перемене ходили домой.
Спрятавшись за колонной, я смотрела, как они приближаются. Они меня
тоже увидели и, подойдя, стали обнимать. У них были новости. Прежде всего, к
моему стыду, оказалось, что приказ о моем исключении вывешен на доске
объявлений. А кроме того, уже в классе мадемуазель Обер говорила обо мне в
весьма торжественном тоне.
- И что же она говорила?
- Она воспользовалась случаем, чтобы произнести целую речь: "Дельфина
Надаль исключена из балетной школы и больше сюда никогда не вернется.
Никогда! Наказание очень строгое, но оно соответствует ее вине: ведь
поступок Дельфины чуть не привел к трагическим последствиям. Это наказание
для вас должно послужить предупреждением, должно отбить у вас охоту не
слушаться старших. Если мы требуем дисциплины, то исключительно для вашего
же блага... Дельфина солгала. Ваша подруга виновна, но наказание превращает
и ее в жертву. Вам необходимо помнить об этом, и пусть этот случай станет
для вас уроком!"
Вера и Рейнетт сказали, что они плакали, слушая эту речь.
Как раньше Сюзон, я предложила им, чтобы все сказали правду... Но Вера
тоже ответила, что не стоит усложнять положение и что месье Барлоф все
уладит. Чтобы поддержать меня, Рейнетт заверила, что все подружки никогда не
забудут, что я сделала ради них. Для них я стала кем-то вроде Жанны д'Арк.
Жанна д'Арк! Конечно, она национальная героиня и о ней много говорят,
но я бы предпочла не иметь такой славы! Я бы предпочла славу без костра, в
конце-то концов!
Мне необходимо было поговорить с месье Барлофом, но в то же время я не
решалась зайти в театр. А вдруг меня увидит Дюмонтье? Или учителя? Или
надзирательницы?
Вера и Рейнетт отправились на разведку и сообщили, что путь свободен. Я
проскользнула в дверь за ними. Мне было очень стыдно, чувствуя себя
преступницей, идти по этому театру, который я так любила.
В ожидании, пока начнется репетиция, мэтр работал один на большой
пустой площадке. Вера и Рейнетт открыли передо мной тяжелую дверь, ведущую
на сцену, и подтолкнули, шепнув "Ни пуха, ни пера!". И я пошла по
направлению к месье Барлофу. Он-то думает, я пришла репетировать. О! Как бы
я этого хотела, но вместо этого придется разговаривать...
Мэтр удивился, что я еще не в костюме, потому что репетиция должна была
вот-вот начаться, да, конечно, он подумал, я пришла работать. Я с отчаянием
посмотрела на него и собрала все свое мужество:
- Я не могу репетировать!
- Почему?
- Потому что меня исключили...
- Как это так?
- Выгнали из школы... Я больше там не учусь...
Такой всегда суровый мэтр чуть не расхохотался:
- Ну и ну! Что ж ты такое сделала, а? Рассказывай!
- Я была на крыше в тот вечер, когда случилось несчастье.
Мэтр не понял. Его вовсе не касались все эти истории, связанные с
детьми... Но он меня выслушал и воскликнул:
- На крыше!