"И.Губерман. Вечер в гостинице (Сборник "НФ-5")" - читать интересную книгу автора

явно была, и я не знал, чем она объясняется. К сожалению, свободных мест
поблизости не было.
Я приехал еще утром в отмерзающий после полярной ночи северный городок
и по гнущимся половицам его деревянных тротуаров сразу пошел в управление.
А через час в тряском, как телега, вертолете, старательно валящемся в
каждую воздушную щель, меня уже везли к месту, где начиналось
строительство, - на створ будущей плотины.
Мы за полдня оговорили все изменения в проекте, а потом до позднего
вечера еще сидели в домишке гидрологов, уточняя миллион мелочей. Но люди
эти - я их больше не увижу уже, не будет надобности приезжать - были мне
одинаково и однолико безразличны, поэтому я забрал бумаги, отказался с
ними выпить и вернулся в город в тот утренний час, когда на улицах еще
мало народу и только в очереди за кефирной подкормкой для наследников
стоят и курят первую сигарету зеленые от недосыпания молодые отцы.
Вот и вся командировка. Самолет мой улетал только завтра. Я спал,
знакомился с соседями по номеру и курил, а вечером потянуло на улицу. Два
стоящих рядом клуба (в обоих крутили кино) и маленький, но с колоннами
театр глотали тонкий и непрерывный поток желающих убить вечер.
Я прельстился заезжими эстрадниками, чуть потолкался у входа среди
местных девиц, и роскошный, баскетбольного вида рыжий парень оторвал мне
один из двух своих билетов мужественным жестом, которым одновременно
вырывал из сердца ту - подлую и непришедшую. А я сел поближе, наткнулся на
общительного блондина и теперь с завистью думал о ком-то, наверняка
занявшем мое место рядом с отставленным рыжим.
Тем временем на сцене вместо чечеточника, страдавшего одышкой
(микрофон, естественно, забыли убрать), утвердилась маленькая полнеющая
скрипачка в длинном платье, желтом, как измена, и открытом, как цветок
перед опылением. Скрипка была ей ни к чему, с гитарой она смотрелась бы
лучше, да и то не на сцене - очевидно, понимая это, она играла кое-как.
Трезвая женщина, с одобрением подумал я.
И вдруг я понял, что знаю о ней все. Основным в ее несложной жизни
была, безо всякого сомнения, счастливая и трепетная готовность в любой
момент стать завлеченной и обманутой. Воспринимая этот хитрый мир только
слухом и осязанием, она имела еще и ряд убежденных мыслей о назначении
внешнего облика, и не последней из них была уверенность, что губы следует
красить возможно шире и ярче, ибо мужчина - дурак и красному рад.
Ощущение, что угадал, было настолько весомым и прочным, что для
развития внезапного дара я тут же решил потренироваться на блондине.
Учитель. Ну, конечно же, учитель. Преподает географию в шестых классах,
по вечерам ведет кружок "Хочу все знать" и встречает с зонтиком жену -
алгебраичку, нервную, худую и впечатлительную. За полгода до отпуска
планирует поездку в Крым, но потом уходит со школьниками в турпоход по
родному краю. Любит поговорить за рюмкой о загадках науки и в силу
отзывчивости постоянно сидит без денег. А сегодня алгебраичка не смогла
пойти в театр (примерка первомайского платья, задуманного зимой), но
продавать ее билет он не стал, стесняясь шныряющих учеников. Зато теперь
хочет получить удовольствие сразу на два билета и для этого привлекает
меня. Черта с два. И когда объявили антракт, я отказался идти с ним в
буфет пить пиво. Впрочем, у меня было дело.
Сразу после стыдливой скрипачки наступил расцвет вокала. Тенор с сытыми