"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

так, как если бы они имели дело с дикарями, и тогда они становятся
по-настоящему невыносимыми; мы говорим не только о людях мало достойных,
среди которых слишком часто рекрутируются колонисты и функционеры, мы
говорим обо всех европейцах почти без исключения. Это странное
умонастроение, в особенности, у людей, непрестанно говорящих о "праве" и
"свободе", приводит их к отрицанию у других цивилизаций права на независимое
существование; это все, о чем их просят чаще всего, что вовсе не кажется
чрезмерным; есть восточные люди, которые даже приспособились бы к
иностранной администрации, настолько они мало заботятся о материальных
обстоятельствах; только тогда, когда нападают на их традиционные институты,
европейское господство становится для них невыносимым. Но западные люди
обвиняют, прежде всего, именно этот традиционный дух, потому что они тем
больше его опасаются, чем меньше его понимают, будучи сами его лишены; люди
этого типа инстинктивно боятся всего того, что их превосходит; все их
попытки в этой связи всегда остаются напрасными, так как существует сила, о
необъятности которой они даже не подозревают; но если их нескромность
привлекает к ним определенные злоключения, то они должны винить только самих
себя. В конце концов, непонятно, во имя чего они хотят обязать весь мир
интересоваться исключительно тем, что интересует их ставить экономические
занятия на первый план или принимать тот политический режим, которому они
отдают предпочтение и который, даже если предположить, что он наилучший для
конкретных народов, вовсе не является таковым необходимо для всех; а самое
необыкновенное то, что у них такие же претензии не только по отношению к
народам, известным им, но также по отношению к тем, среди которых им не
удалось внедриться и обосноваться, демонстрируя мнимое уважение к их
независимости; фактически, они простирают свои претензии на все человечество
в целом.
Если бы это было иначе, то вообще не было бы ни предубеждений, ни
систематической враждебности по отношению к западным людям; их отношения с
другими были бы нормальными отношениями между различными народами; принимая
их такими, какими они являются, с присущими им достоинствами и недостатками
и, возможно, сожалея, что с ними нельзя поддерживать по-настоящему
интересные, чисто интеллектуальные отношения, но никто не стремился бы их
изменить, так как восточные люди вовсе не занимаются прозелитизмом. Даже те
из них, которые считаются самыми закрытыми для всего им чуждого, например,
китайцы, без неприязни смотрели бы на то, как европейцы прибывали бы к ним
индивидуальным образом, чтобы основаться у них ради занятий коммерцией, если
бы они слишком хорошо не знали, имея печальный опыт, чему они подвергаются,
предоставляя им свободу, какой последует вскоре ущерб от того, что вначале
казалось самым невинным. Китайцы являются самым мирным из всех народов; мы
говорим мирным, а не "пацифистским", так как они совсем не испытывают
потребности создавать об этом напыщенные гуманитарные теории: война претит
им, и все. Если в этом есть слабость в некотором относительном смысле, то в
самой природе китайской расы есть сила другого порядка, которая ее действие
компенсирует и сознание которой, несомненно, вносит свой вклад в возможность
такого мирного умонастроения: эта раса одарена такой поглощающей
способностью, что она всегда и с невероятной быстротой последовательно
ассимилировала всех своих завоевателей; это хорошо доказывает история. При
этих условиях, нет ничего более смешного, чем химерический ужас от "желтой
угрозы", когда-то изобретенной Гийомом II, который даже символически ее