"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

скоростью, что, думается, он мог бы послужить реализации той амбиции, о
которой мы только что говорили; однако, превосходство в вооружении, даже
соединенное с самыми замечательными качествами воинов, не всегда берут верх
над определенными силами иного порядка: это хорошо увидели японцы на
Формозе, а Корея тем более не была для них безопасным владением. По
существу, японцы легко оказывались победителями в войне, о которой
большинство китайцев узнало только после ее окончания, потому что тогда им
благоприятствовали некоторые элементы, враждебные маньчжурской династии, и
они хорошо знали, что в свое время вмешаются некие иные влияния, чтобы
помешать зайти делу слишком далеко. В такой стране, как Китай, многие
военные и революционные события принимают совершенно другой вид в
зависимости от того, смотрят ли на них издали или вблизи, удивительно, что
расстояние их увеличивает: глядя из Европы, они кажутся значительными; в
самом же Китае они сводятся к простым местным инцидентам.
Из-за оптической иллюзии того же рода западные люди придают чрезмерное
значение деятельности небольших шумливых меньшинств, образованных из людей,
которых их собственные соотечественники часто полностью игнорируют или, во
всяком случае, не испытывают ни малейшего уважения. Мы имеем в виду тех
некоторых индивидов, воспитанных в Европе или в Америке и встречающихся в
большем или меньшем количестве во всех восточных странах, которые, потеряв
из-за этого образования традиционное направление и забыв о своей собственной
цивилизации, верят, что делают добро, афишируя самый крайний "модернизм".
Эти "молодые" Востока, как они себя называют сами, чтобы лучше обозначить
свои тенденции, никогда не смогут приобрести реального влияния у себя дома;
иногда их используют без их ведома для той роли, о которой они и не
подозревают, а это сделать тем легче, чем серьезнее они сами себя
воспринимают; но бывает также, что, вновь вступая в контакт со своей расой,
они мало помалу отрезвляются, отдают себе отчет в том, что их самомнение
было вызвано невежеством, и заканчивают тем, что снова становятся восточными
людьми. Эти группы людей представляют незначительные исключения, но
поскольку они производят некоторый шум вовне, то они привлекают внимание
западных людей, которые, естественно, рассматривают их с симпатией, и
которых они заставляют забыть о молчаливом большинстве, в глазах которых эти
группы совершенно не существуют. Настоящие восточные люди совсем не
стремятся, чтобы их знали заграницей; этим объясняются довольно странные
ошибки; мы часто бываем поражены легкостью, с которой принимаются в качестве
подлинных представителей восточной мысли некоторые писатели, лишенные
компетенции и полномочий, иногда даже находящиеся на содержании европейских
властей и выражающие почти только западные идеи; поскольку они носят
восточные имена, то им охотно верят на слово, а так как сравнивать не с чем,
то исходя из этого, всем их соотечественникам приписывают концепции и
мнения, присущие только им самим и часто являющиеся антиподами восточному
духу, разумеется, их продукция предназначена строго для европейской или
американской публики, а на Востоке и о них никто и никогда не слышал.
Кроме индивидуальных, только что упомянутых исключений и коллективного
исключения, представляемого Японией, материальный прогресс поистине никого
не интересует в восточных странах, где в нем признают мало преимуществ и
много неудобств; но в этом отношении существуют две различные позиции,
которые могут даже показаться крайне противоположными, но исходят, тем не
менее, из одного и того же духа. Одни ни за что не хотят слышать о так