"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

намерениями: не для того, чтобы учиться у них, как подобает молодым при
встрече со стариками, а чтобы стараться, иногда грубо, иногда неявно,
навязать им свою манеру видения, чтобы проповедовать среди них всякого рода
вещи, в которых они не нуждаются или о которых они не желают слышать.
Восточные люди, которые все очень ценят вежливость, шокированы этим
неуместным прозелитизмом и грубостью; когда в этом упражняются в их
собственной стране, то возникает нечто еще более худшее, по их мнению, а
именно, пренебрежение законами гостеприимства; не следует обманываться,
восточная вежливость вовсе не является пустым формализмом, подобно
соблюдению всевозможных внешних обычаев, которым западные люди дают то же
самое имя: она покоится на очень глубоких основаниях, потому что соотносится
со всем ансамблем традиционной цивилизации, тогда как на Западе эти
основания исчезли вместе с традицией, а то, что продолжает существовать,
есть не больше, чем суеверие в собственном смысле слова, не говоря уже о
нововведениях, вызванных просто "модой" и ее неоправданными капризами, все
превращающими в пародию. Но, даже оставляя в стороне все вопросы вежливости,
прозелитизм является доказательством только лишь невежества и непонимания,
знаком интеллектуальной недостаточности, потому что он заключает в себе
сентиментализм и, по существу, основывается на его доминировании: нельзя
пропагандировать некую идею, не связывая с ней какую-нибудь сентиментальную
идею, в ущерб ее чистоте; что касается чистых идей, то довольно того, чтобы
их предъявлять тем, кто способен их понять, но никогда не надо убеждать кого
бы то ни было. Прозелитизм дает повод такому неблагоприятному суждению, а
все дела и слова западных людей его подтверждают; все, в чем они надеются
доказать свое превосходство, для восточных людей, наоборот, есть знак низшей
ступени.
Если стать вне любых предрассудков, то необходимо согласиться с тем,
что Запад ничему не может научить Восток, разве что в чисто материальной
области, не очень интересной для Востока, поскольку в его распоряжении есть
вещи, по сравнению с которыми это почти ничего не стоит и которыми он не
расположен жертвовать ради пустых и напрасных случайностей. В конечном
счете, промышленное и экономическое развитие, как мы уже сказали, могут
провоцировать только соперничество и борьбу между народами; таким образом,
это не может быть почвой для сближения, если только не предположить, что
способ сблизить людей именно и состоит в том, чтобы побудить их сражаться
одних против других; но мы это понимаем не так, в противном случае, это было
бы лишь очень дурной игрой слов. Для нас, когда мы говорим о сближении, речь
идет о согласии, а не о соперничестве; к тому же сам способ, которым
соблазняют восточных людей принять у себя экономическое развитие, не
оставляет для этого никакой надежды. Вовсе не механические изобретения,
облегчающие внешние отношения между народами, помогут им лучше понимать друг
друга; из этого могут происходить, вообще, только еще более частые
столкновения и обширные конфликты; что же касается соглашений, основанных на
чисто коммерческих интересах, то слишком хорошо известно, какую ценность
следует им придавать. Материя, по самой своей природе, есть принцип
разделения и разногласия; все, что происходит из нее, не может служить
основанием реального и длительного союза; к тому же, законом здесь является
постоянное изменение. Мы не хотим сказать, что вовсе не следует заниматься
экономическими интересами; но, как мы все время повторяем, надо каждой вещи
находить ее место, а место, нормально им принадлежащее, скорее последнее,