"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

собственную точку зрения и объявляют ложным все то, что ей не соответствует;
но когда различия становятся реальными, но еще примиримыми, согласие может
перестать быть непосредственным, тем более что каждый, естественно,
испытывает некоторое затруднение занять точку зрения других, его ментальная
конституция не может без отвращения пойти на это. В области принципов ничего
такого нет, и в этом находится объяснение того видимого парадокса, что самое
высокое в какой-нибудь традиции может одновременно быть и самым доступным
для понимания и усвоения, не зависимо от рас и эпох, только при условии
достаточной способности понимания; это свободно от всяких случайностей.
Напротив, для всего остального, а именно, для "традиционных наук", нужна
специальная подготовка, в общем, довольно трудная для тех, кто родился не в
создавшей эти науки цивилизации; только потому, что речь идет о случайных
вещах, сюда привносятся ментальные различия; наиболее подходящий способ,
которым люди определенной расы рассматривают вещи, вовсе не является
подходящим в той же мере для других рас. В данной цивилизации можно увидеть,
в этом ряду, различные способы приспособления в соответствии с эпохами,
состоящие, однако, лишь в строгом развитии содержащегося в принципе
фундаментального учения, который, таким образом, становится явным, чтобы
отвечать на нужды определенного момента, но никогда нельзя сказать, что
какой-то новый элемент привнесен сюда извне; если речь заходит о
традиционной цивилизации, то здесь уже не будет ни чего-то большего, ни
иного.
В современной западной цивилизации, напротив, принимаются во внимание
только случайные вещи, и рассматриваются они, поистине, беспорядочным
способом, потому что там отсутствует направление, открываемое только чисто
интеллектуальной доктриной, к которой ничего нельзя добавить. Разумеется,
речь не идет о том, чтобы оспаривать результаты, к которым таким путем
пришли или о том, чтобы отрицать их относительную ценность; представляется
даже естественным, что в конкретной области достигают тем больше, чем более
узко ограничена там деятельность: если науки, так интересующие западных
людей, никогда прежде не приобретали развития, сравнимого с тем, которое они
им придали, то дело в том, что они не были столь важны, чтобы им посвящать
столько усилий. Но если результаты являются ценными, когда их берут по
отдельности (что хорошо согласуется с аналитическим характером современной
науки), то все в целом может производить впечатление только беспорядка и
анархии; заботятся не о качестве аккумулируемых знаний, а только об их
количестве; это рассеивание в бесконечных деталях. Более того, над этими
аналитическими науками нет ничего: они не привязаны ни к чему и ни к чему не
ведут в ин теллектуальном плане; современный дух замыкается во все более и
более сокращающейся относительности, и в этой области, столь мало
распространенной в реальности, хотя ее считают огромной, он смешивает все,
соединяет самые различные предметы, прилагает к одному методы, которые
соответствуют исключительно другому, переносят в одну науку условия,
отличающие ее от другой, в конце концов, он теряется и не может там больше
ориентироваться, потому что ему не хватает направляющих принципов. Отсюда
хаос бесчисленных теорий, гипотез, которые сталкиваются, противоречат друг
другу, разрушаются, заменяют друг друга, вплоть до того, что, отказываясь от
знания, некоторые доходят до заявления, что надо исследовать ради
исследования, что истина недостижима для человека, что, может быть, она даже
и не существует, что уместно заниматься только тем, что полезно и выгодно, и