"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

предположить все, что оно в себе заключает.
Восточные люди (мы говорим только о тех, кто на самом деле может таким
считаться) никогда не согласятся принимать во внимание какую-нибудь иную
цивилизацию, не обладающую, как их собственные, традиционным характером; но
не может быть и речи о том, чтобы однажды вдруг, без всякой подготовки,
придать такой характер цивилизации, полностью его лишенной; мечтания и
утопии не в нашем вкусе, стоит оставить для неосмотрительных энтузиастов тот
неизлечимый "оптимизм", который делает их неспособными признать, что можно,
а что нельзя выполнить в определенных условиях. Восточные люди, придающие
времени лишь очень относительную ценность, хорошо знают, что это такое, и
они не стали бы совершать те ошибки, в которые могут быть вовлечены западные
люди из-за своей болезненной спешки, вносимой в любое их начинание и
непоправимо подрывающее стабильность: когда думают, что достигли цели, все
рушится; это как если бы захотели построить здание на зыбкой почве, не дав
себе труда начать с закладки прочного фундамента под тем предлогом, что его
не видно. Конечно, те, кто предпринимает труд, о котором идет речь, не
должен надеяться немедленно достичь видимых результатов; но их работа не
будет из-за этого менее эффективной и реальной, как раз наоборот, не имея
никакой надежды когда-нибудь увидеть внешний расцвет, они лично приобретут
отнюдь не меньше удовлетворения и неоценимых преимуществ. Нет даже никакой
общей меры между результатами внутренней работы самого высокого порядка и
всем тем, что может быть обретено в области условного; если западные люди
думают иначе и здесь также переворачивают естественные отношения, то потому,
что они не могут возвыситься над чувственными вещами; всегда легко отрицать
ценность того, о чем не знаешь, а когда не способны достичь этого, то это
лучшее средство утешиться в своей немощи, средство, к тому же, доступное
всем. Может быть, скажут: если это так и если эта внутренняя работа, с
которой надо начинать, только и является существенной, то почему занимаются
другими вещами? Потому что, хотя условное лишь только вторично, но оно, тем
не менее, существует; когда мы находимся в проявленном мире, мы не можем
полностью от него отрешиться; однако, поскольку все должно исходить из
принципов, остальное может достигаться в некотором роде "сверх этого"; очень
ошиблись бы, запрещая себе предполагать такую возможность. Существует еще
одна причина, в большей степени присущая современным условиям западного
духа: этот дух, будучи тем что он есть, имеет мало шансов заинтересовать
даже возможную элиту (мы хотим сказать, тех, кто обладает необходимыми, но
еще не развитыми интеллектуальными способностями) реализацией, которая
должна оставаться чисто внутренней, по крайней мере, она предстает только в
этом аспекте; гораздо легче будет ее заинтересовать, показав, что сама эта
реализация должна произвести, пусть отдаленные, результаты во внешнем; что,
на самом деле, является истинной правдой. Если цель всегда одна и та же, то
существует много различных путей ее достижения или, лучше сказать,
приближения к ней, ибо с того момента, как в трансцендентной области
достигли метафизики, все различия исчезают; среди всех этих путей надо
выбрать наилучшим образом соответствующий тем умам, которым он адресован.
Особенно, вначале, все, что угодно или почти все может служить "опорой" иди
поводом; там, где не организовано никакое традиционное образование, где
интеллектуальное развитие встречается исключительно редко, иногда очень
трудно сказать, чем оно было определено; самые разные и самые неожиданные
вещи могли ему послужить отправной точкой, сообразно индивидуальной природе