"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

и согласно внешним обстоятельствам. Во всяком случае, не тому, что посвящали
себя чистой интеллектуальности, обязаны потерей того влияния, которое она
может и должна, пусть не прямо, оказывать во всех областях, и даже не
обязательно это влияние должно быть намеренным. Добавим (хотя это и трудно
для понимания), что никакая традиция никогда не запрещала тем, кого она
привела к определенным вершинам, направлять затем в более низшие области, не
теряя при этом то, что они приобрели и что не может быть у них отнято,
"духовные влияния", сконцентрированные в них, которые, распределяясь по
ступеням согласно их иерархическим отношениям, распространяются там как
отражение и причастность к высшему интеллекту [29].
В познании принципов и восстановлении "традиционных наук" существует
еще одна задача или другая часть той же задачи, действие которой
непосредственно заставит себя почувствовать в социальном плане; она,
впрочем, является единственной, для которой, в значительной степени, Запад
может найти решение в самом себе; это требует некоторых разъяснений. В
Средние века западная цивилизация обладала неоспоримо традиционным
характером; трудно сказать, можно ли его сравнивать по полноте с восточными
цивилизациями, в особенности, приводя те или иные формальные свидетельства.
Если придерживаться того, что известно, то западная традиция, существовавшая
в это время, была по форме религиозной традицией; но это не означает, что
там не было ничего другого, по этой причине элита не может быть лишена
чистой интеллектуальности, высшей из всех форм. Мы уже говорили, что здесь
не существует никакой несовместимости, и приводили в этом отношении пример
ислама; мы вспомнили здесь об этом, потому что мусульманская цивилизация по
своему типу в наибольшей степени, за небольшим отступлением, приближается к
типу европейской цивилизации Средних веков; эту аналогию следовало бы
учитывать. С другой стороны, не надо забывать, что религиозные или
теологические истины, так таковые, не рассматриваются с чисто
интеллектуальной точки зрения и не обладают универсальностью, принадлежащей
только метафизике, они суть принципы лишь в относительном смысле; и если бы
принципы в собственном смысле слова, приложением которых они являются, не
были бы известны совершенно осознанным образом хотя бы некоторым, сколь
немногочисленными бы они ни были, то трудно было бы предположить, что внешне
религиозная традиция могла иметь такое влияние, которое она, действительно,
имела в течение столь длительного периода, и что она производила в различных
областях, не относящихся к ней непосредственно, все те результаты, которые
засвидетельствованы историей и которые не могут полностью скрыть ее
современные фальсификаторы. Наконец, надо сказать, что в схоластической
доктрине есть по крайней мере часть метафизической истины, может быть,
недостаточно свободной от философских условностей и слишком нечетко
отделяемой от теологии; конечно, это не всеобщая метафизика, но все же это
метафизика, в то время как у наших современников ее нет и следа[30];
говорить, что там есть метафизика, означает, что эта доктрина, со всем тем,
что она охватывает, должна с необходимостью находиться в согласии со всеми
другими метафизическими доктринами. Восточные учения идут гораздо дальше и в
разных направлениях; но, может быть, в Средние века на Западе были
дополнения к тому, чему обучали внешним образом, и эти дополнения,
предназначенные исключительно для очень закрытой среды, никогда не были
сформулированы в каком-нибудь письменном тексте, так что самое большее, что
можно найти в этом отношении, это только символические намеки, достаточно