"Тонино Гуэрра. Параллельный человек" - читать интересную книгу автора

дара речи и памяти. Управлять ими будет тело, воспроизводящее только
жесты, ничего кроме жестов. И по жестам можно будет определить род занятий
этих людей, снова построить машины и прочее, пока мир не вернется в
прежнюю колею. И снова кое-кто станет маршировать, делать вид, что
охотится с ружьем. Сперва стрельбу станут имитировать жестами, потом
сойдутся вместе и припомнят, как в прежние времена существовала армия, и
решат, что пора изобрести что-нибудь наподобие винтовки и вложить ее в
руки людей. Первым пунктом повестки дня станет изобретение винтовки
образца 1891 года. За ней последуют более усовершенствованные модели и так
далее, до тех пор, пока не появятся современные виды оружия, находящие
применение сегодня в ходе военных действий. Быть может, будет найден
какой-нибудь обгоревший предмет, назначение которого уже никому не
известно, например телефонный аппарат. Его обнаружат в песке, кому-нибудь
придет в голову снять трубку, и услышит он голос, бегущий по проводу в
толще земли. Голос человека или животного, доносящийся из другой части
света. Тогда станет ясно, что на Земле еще кто-то дышит. Пройдут
тысячелетия, и будут изобретены самолеты, автомобили, холодильники и все
остальное. Мир снова окажется на грани катастрофы, как сегодня. Если
вдуматься - ни прошлое, ни будущее ничему нас не учат. Так или иначе все
возвращается к исходной точке настоящего времени, в которой существуем мы
двое и вертолет, несущий нас над этой выжженной землей, что охвачена
лихорадкой. Не мы, так двое других: один в поисках прошлого, другой -
будущего.


Черная тень вертолета побежала по земле, и я словно ощутил под рукой
раскаленную добела, сыпучую, хрящеватую пустыню, поросшую чахлым
кустарником, коснулся высоких зыбучих дюн. Кругом голая земля,
грязно-желтые, цвета оберточной бумаги холмы, иссеченные суховеями бурые
низкие скалы, валуны, готовые при легком толчке сорваться в долину. Летим
дальше: под нами безлюдная равнина, которую перерезала голубая лента
асфальта; кое-где заросли тамариска, поблескивают алюминием крыши
автофургонов, будто в пустыню заехал бродячий цирк. Нонсенс. Тут же
крохотный аэродром, огороженный резиновыми черными и красными покрышками.
Гудя уходит за горизонт ряд телеграфных столбов вдоль насыпи пролегавшей
здесь некогда железной дороги, от которой остались лишь вмятины шпал.


Заночевали мы в гостинице, расположенной, правда, не в самой Долине
Смерти, а в другой части пустыни, там, где проходит шоссе. Одноэтажное
здание, по форме напоминающее перевернутую букву "П", имело со двора
крытую галерею и было со всех сторон окружено пальмами и тамарисками. На
земле валялись обломки ящиков, обрезок неизвестно как попавшей сюда
алюминиевой трубы, высохший конский навоз, мусорное ведро. В гостинице был
кафетерий. Проснулся я рано: решил прогуляться по галерее. Ветер гонял по
двору пыль. День был воскресный. У стены в галерее стоял старый потертый
диван. Остановился я у витрины антикварной лавки. За пыльным стеклом
выставлены три блекло-лиловые бутылки - цвета увядшей сирени. Под
воздействием солнца бутылочное стекло в этих краях приобретает вот такой
необычный оттенок. Некоторые даже нарочно выставляют на крышу бутылки