"Тонино Гуэрра. Параллельный человек" - читать интересную книгу автора

Не исключено. Но ведь это она как бы произнесла их, вот отчего я пришел
в возбуждение.
- Слова на меня не действуют.
- Не верю.
- Попробуйте какое-нибудь.
- Какое?
- Самое скверное.
Язык у меня не поворачивался. Выдавил в конце концов пару грязных слов.
Но не коснулись они ее лица: бровью не повела. Я замолчал; она за свое -
продолжайте. Я больше не в силах; тогда она сама медленно процедила. По
складам, буква за буквой. Потом сдунула с ладони рассыпавшиеся буковки,
показывая: ничего не осталось, пустота и туман. Опустил голову, жду, когда
она поползет снова по извилинам лабиринта. Но вот прислонилась ко мне
плечом, прильнула от усталости. Жест обычный - устал человек; я ее
поддерживаю, она все сильнее наваливается, я чувствую тяжесть. А может,
она нарочно толкает, да и я только делаю вид, что упасть не даю. Она
притворяется, будто падает от усталости; притворяюсь и я, что хочу помочь
ей по-дружески. Под тонким черным платьем чувствую потное тело. Сидели мы
плотно прижавшись друг к другу, я стал расспрашивать про котенка,
девчонку-подростка, но таким безучастным тоном, будто думаю о другом; а
она отвечала таким же бесстрастным голосом. Впрочем, благодаря этой уловке
- равнодушию, с каким слушал, - рассказ ее вышел искренний, без утайки.
Взбрело ей в голову, будто прячу я котенка под платьем, мол, украсть хочу.
Требует: отдай котенка. Руками вцепилась. А сама глядит на меня, глаз не
сводит, ухмыляется, да так нагло, что понять ничего не могу: ведь
говорит-то она как дитя неразумное. Бывают люди: разговор вроде грамотный,
а ведут себя хуже хама последнего. Юбку одернула, платье поправила, не
рассердилась даже: ребенок еще, чего с нее взять. Подвоха-то и не
заметила. А девчонка не унимается. Вконец меня замучила. Показываю: нет у
меня никакого котенка, не прятала я его. Она в слезы. Говорит: видела
котеночка, отдай. На корточки села, плачет, за подол теребит. Зовет своего
котеночка - странно, жалобно. Надо же, думаю, не может без котенка своего,
уж так полюбила - уму непостижимо. А сама понять не могу: то ли
сумасшедшая, то ли просто балованная такая. Села на камень - ищи, мол; она
всю меня обыскала; гладит, будто нашла наконец своего котенка, и слова
приговаривает какие-то детские. Я и вправду было подумала: отыскалась
пропажа. Совсем голову потеряла, потому не сразу и догадалась: гадость-то
какая. Рассказ стал еще сбивчивей, мало-помалу я переставал верить всем
этим бредням насчет котенка. Осенило: она хочет меня возбудить еще больше
своей порочной, безрассудной болтовней. Подумал даже: уж не проститутка ли
это, из тех, что ползают по лабиринту со времен средневековья до сего дня.
Может, у нее специализация - шлюха в лабиринте; есть же проститутки,
работающие на автострадах, площадях или обслуживающие по телефонному
вызову. Недаром она так неожиданно появилась, точно выследила меня из-за
дерева, и тут же грохнулась на коленки: грехи, мол, замаливаю. Грех
возбуждает. В нем притаилась встреча с древностью, в нем совершается
двойное насилие: над плотью и духом. Занятно, думалось мне, как она станет
выманивать деньги, какой предлог подберет, чтоб получить причитающееся.
Заговорит о свечах или о пожертвовании на храм, обещанном какому-нибудь
сельскому священнику, или прикинется, что потеряла все деньги, а может,