"Тонино Гуэрра. Параллельный человек" - читать интересную книгу автора

Электрические столбы на побережье деревянные, устаревшей конструкции, с
белыми чашечками изоляторов, за которые держатся провода. В сумерках два
ряда изоляторов похожи на ласточек; глядел на них Франц, думая о
перелетных птицах. Смотрел он на столбы и с целью проверить, не готовят ли
партизаны какую-нибудь подрывную акцию. Однажды утром заметил: один столб
покосился. Подошел ближе: в чем дело? Увидел ножовку - торчит из столба.
Рукоятка еще влажная от пота: пилить бросили только что. Франц на другой
стороне шоссе, всматривается в заросшее кустарником поле. Вдруг заметил
темное пятно в переплетении сучьев. Явно человек с оружием - партизан.
Франц в кювет - держит куст под прицелом. Ждет. Слышит сверху шум крыльев.
Обернулся к пляжу: чайка садится на берег. Подходящий момент подстрелить.
Птица прохаживается по влажному песку. Расстояние - сто пятьдесят - двести
метров. Чайка уходит. Франц ползет по песку. Глядя в землю, только и
думал, как слиться с песком. Не смотрел даже на чайку. Потянулся за ним
длинный след, будто прочерченный тяжелым хвостом тропической черепахи.
Поднял глаза: защитная ткань рукава, сплетение тонких хлопчатых нитей;
бугор руки - темная линия перед глазами, точно бруствер окопа; наконец,
еще дальше - светлая неподвижная чайка на фоне моря. Нет сомнений: ближе,
чем двести. Франц осторожно направил винтовку на цель. Чайку он видит над
самым стволом: треугольник прицела очертил ее сердце. Плавно он давит на
спусковой крючок, но неожиданный взрыв за спиной перерезал воздух, и
свистящая пуля вонзилась в затылок, будто партизан ткнул ему в мозг острым
пальцем. Чайка отрывается от нижней кромки угасающих глаз и, взлетев,
исчезает за верхним веком, поползшим вниз.
Все в эти дни неподвижно. В движении только двое: я и чайка. Может
быть, та же самая? Я уже научился сидеть неподвижно долгими часами. Во мне
только вибрация, присущая всем живым существам; чайка воспринимает ее
своим кровотоком, а может, шестым или седьмым чувством. Не подлетает
близко, кружит над волнами. Иногда, сев на воду, подолгу глядит на меня.
Мы на глазах друг у друга. Вчера, после полудня, прогуливаясь по воде, как
по дорожке, она оказалась в двадцати метрах от берега. Прямо перед
глазами. Думал, подойдет теперь ближе. Но она взмыла в воздух и долго
кружила еще над моей головой. Глаз я не поднимал: слышал, что она там.
Наступила ночь, будто опустили на меня черное покрывало. Рядом тихое
хлопотание крыльев. Чайка усаживалась на колонне жестянок. Потом
перебиралась на другую. То на одной посидит, то на другой. Вдруг рассвело.
Не думаю, что я спал. Хотя чувствую себя отдохнувшим, как после сна. Но
шевельнуть ни рукой, ни ногой я не в силах. Покалывание крови в мышцах
прекратилось совершенно. Сижу, как замороженный. Но холода не ощущаю.
Пролетает чайка низко, почти касаясь меня; взлетела с колонны, что за
спиной. Чувствую легчайшее колебание воздуха в волосах. Садится на воду
метрах в двадцати. Мы пристально смотрим друг на друга. Я спрашиваю себя:
не часть ли моей внутренней жизни эта чайка? Может ли существовать
что-нибудь вне меня? В глазах ощущение тяжести - это вес ее образа. Знаю
прекрасно: образы обладают весом. Быть может, она задает себе те же
вопросы. Подходит на десять метров ближе. Мы теперь совсем рядом. У меня
чувство, будто вижу себя в ее глазах; она, может быть, видит свой образ в
моих. Расстояние - что это? Его можно измерить? Если я вмещаюсь в ее
зрачок, то, очевидно, глаз чайки больше меня. Глаза вообще всегда больше
любой наблюдаемой вещи, пусть это хоть небоскреб. Они вмещают в себя