"Тонино Гуэрра. Теплый дождь" - читать интересную книгу автора

Когда идем вдоль берега Малой Невки, Миша показывает мне на здание,
стоящее перпендикулярно к реке и обращенное к ней террасой неправильной
формы, подпираемой белыми колоннами. Вокруг дома голый, огороженный забором
садик. Именно этот дом принадлежал когда-то загадочному Генералу, у которого
в старости была собака-денщик. Мне нравится эта терраса, с которой Генерал
со своей собакой могли обозревать Малую Невку. Мы обследуем окрестности и
обнаруживаем по соседству с университетом длинную галерею лавок, торговавших
некогда товарами, привозимыми с Кавказа. Должно быть, здесь ежедневно,
ранними утрами, прогуливался Генерал. Из такси нам удается увидеть улицу
Репина - узкую щель в старом городе с огромным количеством водосточных труб
вдоль стен. В ненастные дни поток дождевой воды заставляет звучать их
подобно трубам гигантского органа.

Глава вторая

Без всякой Договоренности с Мишей история Генерала и его пса-денщика
переходит из Мишиных рук в мои. Я начинаю воссоздавать ее, прогуливаясь
ночью вдоль Невы, напоминающей зеркало с амальгамой из лунного света.

Современный Ленинград - это необъятная общественная спальня,
простирающаяся от пригородных лесов до полуостровов, уходящих в залив. Дом
двух сестер представляет собой квартиру на восемнадцатом этаже, состоящую из
одной-единственной комнаты и кухни. Несколько раз Глинка находил здесь
приют. Комната заставлена мебелью и статуэтками на хрупких и шатких
подставках. В кухне кроме холодильника и газовой плиты этажерка в стиле
"ампир" и мягкое кресло со сломанными передними ножками. К спинке кресла
пришит большой портрет девушки с лицом, похожим на те, что писал Руссо. На
стенах обоих помещений развешаны безделушки и картины. Проходы между
стульями и кроватью, стоящей вплотную к стене, - лабиринты, которые сестры
преодолевают с грацией гейш.
У Инны блестящие, словно жемчужины, глаза. Два года назад она была на
стажировке в Италии, куда приехала с чемоданом, набитым сваренными вкрутую
яйцами, банками с помидорами и черным хлебом. Она ни разу не заходила ни в
ресторан, ни в тратторию - экономила деньги на поездки по стране и посещение
музеев. Ира много моложе сестры, ее грация менее нервна. Глинку они не
видели давно, но полагают, что он может быть у одного своего студента,
живущего неподалеку. Миша уходит по указанному адресу, а я, расположившись
поудобнее на кушетке, стиснутой со всех сторон мебелью, рассказываю об
Италии по-итальянски: сестры жаждут насладиться моим голосом и благозвучием
итальянского языка. Инна закрывает глаза и слушает меня в каком-то
оцепенении. Она кладет голову мне на колени и делается похожей на раненого
зверька. А я сейчас просто произношу отдельные бессвязные слова: некий
безумный словарь. Сестра ласково ерошит гладкие волосы Инны, та, с закрытыми
глазами, сопровождает согласным кивком каждую паузу перебираемых мною
словесных четок. Может быть, перед ее мысленным взором вновь проходят улицы
и музеи итальянских городов. Я устал, мой голос хрипнет. Я замечаю, что
сестры уснули. Тогда я прекращаю свое лишенное смысла соло, являющее просто
набор звуков. Проснувшись, сестры рассказывают мне о девушке с портрета,
пришитого к спинке кресла в кухне.
Это - Наташа, скромная актриса. Она вышла замуж за английского