"Виктор Гюго. Бюг-Жаргаль" - читать интересную книгу автора

как ваш племянник, когда вы учили его склонять по-латыни cornu - рог,
cornu - рога...
- Да ты мне толком скажи, где нашелся Раск?
- Он не нашелся, господин капитан, мне пришлось самому пойти искать
его.
Капитан встал и протянул сержанту руку; он не заметил, что Тадэ все так
же прятал руку под полой мундира.
- Дело в том... видите ли, господин капитан, с тех пор как бедный Раск
пропал, я заметил, с вашего позволения, конечно, что вам чего-то недостает.
Сказать по правде, в тот вечер, когда он не прибежал, как всегда, разделить
со мной мою порцию хлеба, старый Тад чуть не расплакался, как малое дитя. Но
нет, слава богу, я плакал всего два раза в жизни: первый раз, когда... в тот
день, что... - и сержант с тревогой взглянул на своего начальника. - А
второй, когда этот бездельник Балтазар, капрал седьмого полка, заставил меня
очистить связку луку.
- Однако, Тадэ, - воскликнул, смеясь, Анри, - вы, кажется, так и не
сказали нам, по какому случаю вы плакали в первый раз.
- Вероятно, это было тогда, старина, когда тебя обнял Латур д'Овернь,
первый гренадер Франции? - ласково спросил капитан, продолжая гладить
собаку.
- Нет, господин капитан, уж если сержант Тадэ заплакал, то согласитесь,
что это могло случиться только в тот день, когда он крикнул: "Пли!" при
расстреле Бюг-Жаргаля, по прозвищу Пьеро.
Какая-то тень пробежала по лицу капитана д'Овернэ. Он быстро подошел к
сержанту и хотел пожать ему руку; но, несмотря на такую высокую честь,
старый Тадэ все так же прятал руку под полой мундира.
- Да, господин капитан, - продолжал Тадэ, отступая на несколько шагов
от д'Овернэ, устремившего на него скорбный взгляд, - в тот раз я заплакал; и
даю слово, он этого стоил! Он был черен, это правда, но ведь и порох черен,
а... а... все же... все же...
Славному сержанту очень хотелось с честью довести до конца свое
странное сравнение. В этом сближении, видимо, было что-то привлекавшее его,
но он тщетно пытался выразить свою мысль. После нескольких попыток, так
сказать, атаковать ее с разных сторон он, подобно полководцу, которому не
удается взять крепость приступом, внезапно снял осаду и продолжал, не
обращая внимания на улыбки слушавших его молодых офицеров:
- Помните, господин капитан, как этот бедняга негр прибежал запыхавшись
в ту самую минуту, когда его десять товарищей уже были на месте? Сказать по
правде, их пришлось связать. Командовал я. И вот он сам развязал их, чтобы
стать на их место, несмотря на их сопротивление. Он был непоколебим. Ах, что
за человек! Настоящий Гибралтар! А потом, помните, господин капитан, как он
стоял спокойно и прямо, точно перед началом танца, и как его пес, вот этот
самый Раск, вдруг понял, что хотят сделать с его хозяином, и разом прыгнул
мне на грудь?
- Обычно, Тад, - перебил его капитан, - в этом месте ты останавливался
и прерывал свой рассказ, чтобы погладить Раска. Взгляни, как он смотрит на
тебя.
- Это правда, - ответил смущенно Тадэ, - бедняга Раск смотрит на меня;
но... старуха Малагрида сказала, что гладить левой рукой нельзя - это
приносит несчастье.