"Виктор Гюго. Бюг-Жаргаль" - читать интересную книгу автора

рукой, проскользнул никем не замеченный в угол палатки, где только жестами
выражал, какое горячее участие он принимает в рассказе капитана; но в эту
минуту, считая, что уважение к д'Овернэ не позволяет ему принять прямую
похвалу, не высказав благодарности, он пробормотал смущенно:
- Вы слишком добры, господин капитан...
В ответ раздался дружный взрыв смеха. Д'Овернэ обернулся и крикнул
строго:
- Как! Вы здесь, Тадэ! А ваша рука?
От этого непривычно строгого окрика лицо старого сержанта омрачилось;
он пошатнулся и откинул голову, точно стараясь удержать слезы, наполнившие
его глаза.
- Я не думал, - сказал он, наконец, тихим голосом, - я никогда бы не
подумал, что господин капитан может так рассердиться на своего старого
сержанта, что станет говорить ему "вы".
Капитан стремительно вскочил.
- Прости меня, дружище, прости, я не подумал, что сказал; ты больше не
сердишься, Тад?
Слезы брызнули из глаз Тадэ.
- Это в третий раз, - пробормотал он, - но теперь уж от радости.
Мир был заключен. Последовало короткое молчание.
- Но скажи, Тад, - ласково спросил капитан, - зачем ты ушел из лазарета
и пришел сюда?
- Потому что, с вашего позволения, я хотел спросить вас, господин
капитан, надо ли завтра седлать чепрак с галунами на вашего коня.
Анри рассмеялся.
- Вы бы лучше спросили у полкового лекаря, Тадэ, не надо ли завтра
положить две унции корпии на вашу больную руку.
- Или узнали бы, можно ли вам выпить немного вина, чтоб освежиться, -
подхватил Паскаль. - А пока выпейте водки, это будет вам только на пользу.
Вот попробуйте-ка, сержант!
Тадэ подошел, отвесил всем почтительный поклон, извинился, что берет
стакан левой рукой, и осушил его за здоровье всех присутствующих. Он
оживился.
- Вы остановились на том, господин капитан, на том, как... Да, верно,
это я предложил спуститься под лианы, чтоб добрых христиан не убивали
камнями. Наш офицер не умел плавать и боялся утонуть, что вполне
естественно, поэтому он никак со мной не соглашался, пока не увидел, с
вашего позволения, господа, как громадный камень, который чуть не раздавил
его, полетел в реку, да застрял в лианах, а в воду не попал. "Уж лучше
умереть смертью египетского фараона, - сказал он тогда, - чем смертью
святого Этьена. Мы не святые, а фараон был тоже солдат, как и мы". Вот
видите, хоть мой офицер и был ученый, а согласился с моим предложением, но
при условии, что я первый попытаюсь выполнить его. Я иду. Спускаюсь с
берега, прыгаю под навес, держась за лианы, и вдруг, представьте, господин
капитан, я чувствую, что кто-то хватает меня за ногу; я отбиваюсь, зову на
помощь, на меня сыплются сабельные удары; тут наши драгуны, злые как черти,
сломя голову бросаются под лианы. Оказалось, что там засели негры Красной
Горы; они незаметно пробрались туда, как видно для того, чтобы в нужную
минуту обрушиться на нас с тыла и захватить, как в мешок. Вот уж была бы
плохая минута для рыбной ловли! Все дрались, кричали, ругались. Они были