"Роман Гуль. Тухачевский " - читать интересную книгу автора

писаря уж вписали в послужной список: "Участвовал в походах и боях против
Германии и Австро-Венгрии".
Город Люблин был только семеновцам обязан своим спасением. Как львы,
дрались тут полувеликаны-гвардейцы; бились и под Яновым. Подпоручику
Тухачевскому в боях везло: ни контужен, ни ранен. "Я, по обыкновению, цел.
Счастье за меня",- писал с войны артиллерийский поручик Бонапарт. Но не в
этом офицерское счастье.
Храбрый командир 6-й роты капитан Веселаго, встретивший надменного
безусого подпоручи-ка сдержанно и, пожалуй, даже недружелюбно, в боях отдал
должное его хладнокровию. А вскоре под Кржешовым, 2 сентября, когда,
выполняя план наступления генерала Иванова, встреченный бешеным австрийским
огнем Семеновский полк подошел к реке Сану,- о Тухачевском заговорили
офицеры полка.
Под Кржешовым - первое дело, где выявилась безоглядная храбрость
Тухачевского, Кржешов приказано было взять. Фронтальный бой семеновцев с
австрийцами был горяч, упорен, безрезультатен. Командир приказал второму
батальону, в шестой роте которого был Тухачевский, идти в обход австрийскому
флангу. Батальон обход сделал быстро, незаметно, глубоко, и в решительный
момент боя неожиданно появился во фланге австрийцев.
Австрийцы смялись, кинулись в отступление, стараясь только взорвать
мосты через Сан. Но один из деревянных, приготовленных к взрыву мостов стал
"лодийским мостом" Михаила Тухачевского.
С 6-й ротой Тухачевский бросился на горящий мост; по горящему мосту
пробежала рота, преследуя смявшихся австрийцев, и пошла в атаку на том
берегу. Были взяты пленные и трофеи. В бригаде, в дивизии, в корпусе оценили
дело под Кржешовым.
О юном подпоручике заговорили однополчане. Но первое дело не только не
удовлетворило, а озлобило Тухачевского. Командир полка вызвал капитана
Веселаго и подпоручика Тухачевского, пожимая руки, сообщил, что представляет
к наградам: командира роты к Георгиевскому кресту, младшего офицера к
Владимиру IV степени с мечами. Безусый, молчаливый, красивый подпору-чик не
понравился командиру. Тухачевский счел себя явно обойденным. Захват горящего
моста приписывал только себе и этого не скрыл на отдыхе за обедом в
офицерском собрании.
Очень может быть, что даже дорого обошелся старой России этот Владимир
с мечами. Он стал первым недовольством Тухачевского старой армией, замершей
в иерархии и бюрократизме, не оценивающей "гениальных способностей" будущего
красного Бонапарта.
Но как бы то ни было, карьера началась. Хоть не пользовался любовью
однополчан, на отдыхе чуждавшийся общего веселья, шуток, выпивки, женщин,
сумрачный, всегда ровный, со всеми холодный Тухачевский,- но о нем
заговорили и имя его узнали в корпусе.
После Кржешова сужденья Тухачевского о военных операциях стали еще
апломбней. Не по чинам и возрасту заносчив и серьезен поручик. Только
храбрость, ум и безупречности в боевой службе не позволяли никому посмеяться
над чувствующим себя полководцем юношей с как будто рассеянной, но в то же
время очень упорной походкой.
После напряженных боев у Новой Александрии, где отбилась от немцев
Петровская бригада, ее кинули под Ивангород, на форты которого насел крепкий
венгерский корпус.