"Георгий Дмитриевич Гулиа. Перикл на смертном одре " - читать интересную книгу автора

- Это истинно так, - сказал Алкивиад.
Сокл продолжал, глядя на заострившийся нос Перикла.
- Нет, я не могу думать о том, что нет его меж нами. Афины осиротели,
и, кажется, осмелеют наши враги и ринутся на нас. И вот тогда-то мы
почувствуем, что нет его, что ушел от нас воитель славнейший. Его военную
доблесть едва ли возместим мы все, едва ли мы найдем ему достойную замену.
Вот какого потеряли мы стратега и человека.
Здесь, у смертного одра великого Перикла, стратеги и архонты говорили
чистосердечно. Они дали волю своим чувствам, и слова их шли из глубины
сердец. Так всегда: человека особенно ценят после его смерти.
Алкивиад сказал:
- О мужи афинские, вспомните то, как великий вождь наш, приняв рулевое
весло из рук Эфиальта, повел вперед нас и наше государство. Вспомните одно
из величайших благодеяний его, которое заключено в замечательнейшем акте
передачи всей полноты власти народному собранию. Перикл мог бы сделаться
всевластным тираном, мог бы ни с кем не делить своей власти. Он мог бы
заставить всех нас склонить головы перед ним, и нам бы ничего не досталось.
Народ стал бы послушным оружием в его руках. Но нет, мужи афинские, не пошел
он по столь привлекательному на первый взгляд пути, но смело отдал себя на
суд народный...
Молчаливый архонт Протид вставил и свое слово. Он сказал:
- Это он, наш вождь, облегчил избрание архонтов из народа, отменив
преимущества богатых над бедными. Не это ли великое благодеяние, оказанное
Периклом согражданам своим?
- Верно, - согласился Алкивиад, - и это будет записано на золотой
таблице, которую народ несомненно выставит у помещения стратегов.
- А деньги неимущим? - продолжал Протид. - Деньги на посещение Одеона?
Разве теорикон не является плодом удивительных раздумий величайшего из наших
сограждан, который - увы! - бездыханный возлежит на смертном одре?
Сокл сказал:
- Он, этот великий человек, сделал все для того, чтобы облегчить
участие народа в управлении государством. Это и есть величайшее деяние
Перикла, которое не забудется, доколе светит солнце и сверкают на небе
звезды.
И вот, когда, казалось, все закончено, и сказаны все слова, и остается
только прикрыть глаза Периклу заботливой рукою, умирающий вздохнул. Он
вздохнул. Открыл глаза. И губы его зашевелились.
Присутствовавшие напрягли свой слух. Нет, не умер еще великий сын
славных Афин! Он слышал все, что говорилось у его ложа... Перикл обвел
взглядом своих друзей, улыбнулся им, как бы благодаря их.
И он заговорил. И все слышали слова его, и все запомнили слова его, и
стали те слова достоянием Афин - всех его граждан. И слова те облетели всю
землю, от Столбов на западе до восточных берегов Понта Евксинского и до
самых вершин египетских пирамид...
Вот что сказал Перикл, что доподлинно известно:
- Пусть это так, мужи афинские... Пусть совершил я те удивительные
деяния, о которых говорилось здесь... Но вы не упомянули о самых
наиважнейших... о самых наиважнейших... о делах наиважнейших.
Умирающий перевел дух. Он снова оглядел всех и еще раз улыбнулся
горькой улыбкой, как бы говоря: "Вот каков я, вот насколько слаб я - и двух