"Андрей Гуляшки. Приключение в полночь ("Приключения Аввакума Захова" #2) " - читать интересную книгу автора

Конечно, в те мглистые дни поздней осени самые дальновидные момчиловцы
не могли предугадать грядущих новшеств. Даже я, участковый ветеринарный
врач, не поверил бы, что всего через год у нас появится и кино, и клуб, и
стадион, что Балабанице, которую не так давно перевели на молочную ферму,
присвоят звание образцового бригадира и что бай Гроздан станет председателем
объединенного трудового кооперативного земледельческого хозяйства, но Илчова
корчма, несмотря на всеобщий расцвет, безнадежно дряхлела и приходила в
запустение. Только я да учитель Методий каждый День поднимались по ее
каменным ступеням. Мы пили вино, молчали, а иногда вспоминали Аввакума.
Я думал, что после объединения хозяйств мои отношения с доктором
Начевой вступят, как говорится, в более благоприятную фазу. Ведь объединение
это предвещало столько добра и благополучия для кооператоров, а я-то был и
телом и душой с ними. Но мои радужные надежды не оправдались. Новая, более
высокая общественная фаза, в которую вступили наши коллективы, не смогла
согреть нашу остывшую дружбу. Налицо было совершенно очевидное нарушение
закономерности явлений, но я с моей ветеринарной подготовкой был бессилен
постичь причины этого. Судите сами. Когда капитан Матей Калудиев вместе с
другими геологами в конце концов укатил от нас куда-то к черту на кулички, у
меня словно гора с плеч свалилась Теперь, подумал я, бедняжке Начевой больше
уже не придется терпеть ухаживания этого навязчивого, бесцеремонного типа,
хотя, правда, лично ко мне он относился очень мило и я не мог жаловаться ни
на что. Поэтому, провожая капитана, я радовался не за себя, а за доктора
Начеву, которой он причинял много беспокойства. Короче говоря, я решил
возобновить нашу старую дружбу и ни единым словом не поминать капитана - как
будто его вовсе и не было. Я позвонил ей по телефону, а потом вышел
прогуляться на дорогу, ведущую в Луки.
Настроение у доктора Начевой было необычайно веселое. Она держалась со
мной куда свободнее, чем прежде, и так, можно сказать, интимно, что я сперва
даже опешил. Чтобы сгладить неловкость положения, я поднял с земли какой-то
блестящий камешек и начал его подбрасывать, а затем завел разговор об
овечьих глистах и о калорийном питании для стельных коров. Говорил я с
увлечением, но моя собеседница вдруг спохватилась, что ей надо навестить
какую-то больную или роженицу, и бросила меня посреди дороги, даже не пожав
на прощание руки.
А вечер был чудесный. Розовая дымка окутала высокое чело Карабаира;
таинственная Змеица погрузилась в море голубого сумрака. Из-за бора со
стороны Лук поднималась луна, в потемневшем небе мерцали Большая Медведица и
Полярная звезда. Вечер был чудесный, но я вернулся домой в прескверном
настроении, как ученик, неожиданно получивший двойку по любимому предмету.
Следующие дни и недели не принесли никакого улучшения. Доктор Начева
почти не замечала меня. Да и я со своей стороны прикинулся равнодушным
человеком, на которого женщины, вроде нее, не производят никакого
впечатления Но я почему-то стал дольше обычного задерживаться в старой
корчме. Дни стояли дождливые, дул холодный ветер, а в закопченном очаге так
весело потрескивал огонь! Как хорошо! Я разгребал прутиком золу, сооружал из
нее горы, поля и даже домики с двориками. По извилистым тропинкам между ними
шла женщина с платком цвета резеды на плечах, стараясь не зацепиться за
какой-нибудь колючий куст. Она ступала, как по льду, смешно прижимая к себе
юбку. Я знал, что она непременно пройдет мимо меня и, когда мы встретимся с
глазу на глаз, я скажу ей нечто интересное и чрезвычайно важное. Но слова не